— Какой ужас! — прошептала Моника. — Еще коньячку, мистер Денкер?
— Нет, нет, спасибо, — улыбнулся тот. — Хорошего понемножку, как говаривала моя теща.
Тодд нахмурился.
— Вы думаете, его отправили в лагерь? — подал голос Боуден-старший. — Вашего... Хесслера?
— Хасслера, — деликатно поправил Дюссандер. И помрачнел. — Многих постигла эта участь. Лагеря... позорная страница Германии, за которую наш народ будет казниться тысячу лет. Вот оно, духовное наследие, оставленное Гитлером.
— Ну, это уже вы чересчур, — заметил Дик Боуден, закуривая трубку и выпуская ароматное облачко. — Насколько мне известно, большинство немцев даже не подозревало о том, что происходит. В Аушвице, считали местные жители, работает колбасный завод.
— Фу, какая мерзость. — Взгляд Моники, обращенный к мужу, призывал его закрыть тему. — Вы любите запах табака? — улыбнулась она гостю. — Я обожаю этот запах!
— Я тоже... — поспешил согласиться тот, подавляя непреодолимое желание чихнуть.
Тут Боуден-старший перегнулся через стол и хлопнул сына по плечу. Тодд подскочил.
— Ты у нас сегодня тихий какой-то. Не заболел, а?
Тодд странно улыбнулся, одновременно и отцу и гостю.
— Да нет, пап. Просто я слышал про все это.
— Слышал?! — изумилась Моника. — Тодд, что ты...
— Мальчик сказал правду, — вступился за него Дюссандер. — В этом возрасте они могут себе позволить говорить правду. Нам, взрослым, это уже бывает не под силу, не правда ли, мистер Боуден?
Дик засмеялся, кивая в знак согласия.
— А что если я предложу Тодду прогуляться со мной до дома? — спросил Дюссандер. — Хотя ему, конечно, пора садиться за уроки.
— Тодд очень способный ученик, — словно по инерции похвалилась Моника, озадаченно глядя на сына. — Одни пятерки и четверки. В последней четверти он, правда, схватил тройку по французскому, но к марту, сказал, все будет тип-топ. Да, Тодд с мыса Код?
Ответом ей была все та же странная улыбка и легкий кивок.
— Зачем идти пешком, — возразил Дик Боуден. — Буду рад вас подбросить.
— Спасибо, но я предпочитаю пешие прогулки. Так как же?.. Нет, если не хочется...
— Ну что вы, — Тодд поднялся, — я с удовольствием.
Отец и мать дружно наградили его поощрительной улыбкой.
Почти всю дорогу старик и мальчик хранили молчание. Накрапывал дождик, и Дюссандер держал зонт над ними обоими. Поразительное дело, артрит по-прежнему не подавал голоса.
— Ты вроде моего артрита, — нарушил молчание Дюссандер.
— Чего? — задрал голову Тодд.
— Оба помалкиваете. Что это сегодня с тобой, мой мальчик? Переел?
