В том же году произошла и другая встреча, сыгравшая большую роль в жизни Гарибальди. Во время стоянки «Клоринды» в одном из портов Эгейского моря, по пути в Константинополь, Гарибальди познакомился с группой политических деятелей, изгнанных из Франции. Сторонники утопического учения Сен-Симона, они надеялись найти почву для своей пропаганды среди восточных народов. Во главе их стоял Эмиль Барро. Они пытались устроить в предместье Парижа Менильмонтан трудовую коммуну, чтобы наглядно пропагандировать идею освобожденного труда. Их судили и после года тюремного заключения выслали из Франции.
Новые для Гарибальди идеи сенсимонистов сильно его взволновали. Ведь и он тоже смутно мечтал о «благе всего человечества». Он почувствовал симпатию к этим смелым людям, лишившимся за свои убеждения родины, дома, семьи. Гарибальди взял их на свой корабль, чтобы довезти до Константинополя.
Стояли чудесные дни. Стройная «Клоринда», сияя белизной вздутых ветром парусов, мчалась, слегка покачиваясь, по голубой глади Эгейского моря. То слева, то справа на горизонте возникали голубые и дымчато-лиловые горы, выраставшие прямо из моря. При приближении к ним дымка рассеивалась, и оказывалось, что это не горы, а острова. Они были покрыты зеленью пастбищ, на которых в подзорную Трубу удавалось разглядеть белых коз, загорелые тела пастухов… Самые имена этих островов звучали, как музыка, напоминая Гарибальди поэмы Гомера и мифы античной древности: Крит, Милос, Андрос, Хиос…
Особенно прекрасны были ночи, теплые южные ночи Эллады, память о которых надолго запечатлелась в сердце Гарибальди.
«Во время этих прозрачных ночей Востока, — вспоминает он в «Мемуарах», — ночей, которые, как говорит Шатобриан, в сущности, даже не мрак, а лишь отсутствие дня, под небом, усыпанным звездами, на поверхности этого моря мы спорили не только на узкие национальные темы, которыми в то время ограничивался мой патриотический кругозор, но и о великих вопросах, касавшихся всего человечества! Точно завеса упала с моих глаз. Горизонт мой расширился. Пока я не познакомился с Э. Барро, я намерен был посвятить жизнь служению моей родине. Познакомившись с ним, я решил посвятить ее служению всему человечеству».
— Всемирная ассоциация трудящихся, — говорили ему сенсимонисты, — вот наше будущее! От каждого по его способностям, каждой способности по ее делам — вот новое право, которое заменит собой право завоевания и право рождения; человек, вступив в товарищество с человеком, будет эксплуатировать природу, отданную ему во власть!
