Послышался голос с резким йоркширским акцентом:
— Горячая вода, хозяин.
Дверь закрылась прежде, чем я сумела разглядеть обладателя этого голоса.
— Это старая туалетная комната, — сказал Габриел, указывая на дверь. — Там я умываюсь. Она и тебе пригодится. Но прежде, чем раздеваться, запри обе двери. Может войти кто-нибудь из слуг.
Он пристегнул Фрайди поводок.
— Ты же не хочешь опозориться в первый же вечер, Фрайди? — обратился он к ней.
Когда Габриел ушел, я прошла в туалетную комнату: там я увидела поясную ванну, чаны с горячей водой, мыло и полотенца. К стене было прикреплено большое зеркало в тяжелой позолоченной раме, к этой раме прикреплялись два золоченых подсвечника с горящими свечами.
Я посмотрела на себя в зеркало. Глаза у меня казались более зелеными, чем всегда, но невольно взгляд мой переместился с моего изображения куда-то за плечо, изучая затемненные углы туалетной комнаты.
Старые дома в сумерках… Может быть, именно в таких вот местах особенно чувствуется присутствие давно умерших?
Совсем неподходящие мысли для молодой здравомыслящей йоркширской женщины!..
Я сняла костюм и начала смывать с себя следы путешествия. Завтра, при дневном свете, я еще посмеюсь над своими причудами.
Этим вечером мы собрались за обедом в гостиной на первом этаже.
Габриел объяснил, что по большим праздникам обед подают в зале. Он для этого и предназначался при постройке дома.
— Трапезный стол — там, внизу — такой же старинный, как и сам дом. Но у нас есть небольшая и довольно удобная столовая для нашей семьи, — добавил он.
По меркам Глен Хаус это была большая комната. Когда я вошла, шторы были задернуты, в канделябрах горели свечи. Я убеждалась, что жизнь здесь шла по строго выверенному распорядку.
За обедом нас было шестеро. Это и была вся семья. С Рут и с Люком я уже познакомилась. А теперь увидела всех остальных: сэра Мэтью Рокуэлла — отца Габриела и мисс Сару Рокуэлл — его тетю. Оба были в весьма преклонном возрасте — им обоим было за восемьдесят.
Едва я познакомилась с сэром Мэтью, как сразу же почувствовала себя счастливее — было очевидно, что он готов принять меня с радостью. Он был очень высокого роста, но немного сутулился. У него была шапка густых совершенно белых волос. Румянец на его лице носил нездоровый «винный» оттенок. А голубые глаза, так глубоко спрятанные в складках кожи, что их почти не было видно, были яркими и даже, можно сказать, веселыми.
— Габриелу повезло иметь такую красавицу жену, — сказал он. Это была явная лесть — я не была красавицей. Он задержал мою руку в своей и не спеша поцеловал ее. Я подумала, что даже в его возрасте ему не чужда галантность. Он производил впечатление человека, довольного жизнью, и от молодых членов своей семьи ожидал того же.
