— Так. Разбираешь и собираешь…
Тон этой фразы, словно бы подтверждавшей лишь то, о чем сам Николай из скромности умолчал, очень смутил его. Он не решался признаться, что после его «сборки» замки часто не работали, а будильник, который бабушка подарила ему для опытов, с тех пор был безнадежно неисправен.
Мастер снял с крюка, ввинченного в потолок, два велосипедных колеса и молча подал их Николаю, кивнув на раму.
Николай не раз видел, как разбирают и чистят велосипеды, помогал как-то натягивать цепь и накачивать воздух в камеры. Теперь он уверенно вставил каждое колесо в предназначенное для него гнездо на раме, привинтил гайками, и скоро оба колеса завращались, сверкая спицами.
— Ты уже немного золоторучка? — шепнула Леночка, с восторгом наблюдавшая за действиями брата.
— Замолчи ты!
Но разве могла Леночка молчать, когда вокруг было столько непонятного? Один за другим рождались в ее голове вопросы, и целая стайка их, теснясь и обгоняя друг друга, вдруг вспорхнула перед опешившим человеком:
— Дядя мастер, — прозвучал ее голосок, — а у вас руки золотые? У людей бывают разве золотые руки?.. Или только у волшебников?.. А кто, по-вашему, старше — волшебники или чудесники?
— Кудесники, — машинально поправил Николай.
— А вот и нет!.. Разве есть слово «Кудо»?
— «Кудо-кудо»… Раскудахталась!
Досадуя на то, что ее перебили, девочка толкнула Николая ладошкой и продолжала свою «атаку» на мастера:
— А сколько вам лет?.. Вот Коля говорит…
— Постой, постой, — поднял мастер руку, будто для защиты, — не все сразу. Лет мне под сорок.
— Это еще много до трехсот?
— Немного не дотягивает, — усмехнулся мастер. — В школу не опоздаешь?
— Иди, иди, — спохватился и Николай.
— А мне не интересно уходить.
Но на этот протест Леночки никто не откликнулся, и, шепнув Николаю: «Ты мне потом все расскажешь», девочка ушла.
Стоя в дверях, мастер долго глядел ей вслед и, лишь когда она скрылась из виду, вернулся к своей работе. Приподнял велосипед, поставил его в естественное положение и откатил в угол.
— Чья это машина? — спросил Николай, чтобы нарушить молчание.
— Одного барсука. — Мастер произнес это слово с раздражением и, не дав Николаю подумать над его значением, продолжал: — Жалобу машина подает: хозяин, мол, неряха, грязнуля, свинья на колесах.
Николай усмехнулся, представив себе это животное на велосипеде, потом бросил взгляд на тикавшие на стене ходики, вспомнил о многочисленных поручениях бабушки и кивнул головой:
