Он смотрел на нас таким внимательным взглядом, как будто мог увидеть, что творится в наших душах. Один из его офицеров попросил Капитана получше разместить людей на палубе, где уже было довольно тесно. Экипаж занимал каюты в средней части корабля. Внизу стали просыпаться гребцы, и послышался невнятный шум голосов, лязганье и грохот.
Посланник осмотрел нас всех. Он шёл вдоль строя и останавливался перед каждым солдатом, прикалывая ему на грудь маленькую копию того изображения, которое было у него на парусе. Процедура длилась долго. Корабль уже двинулся в путь, а он ещё не закончил.
Чем ближе подходил посланник, тем больше Одноглазый трясся. Он чуть не упал в обморок, когда тот прикалывал ему эмблему. Я был сбит с толку. Откуда такое волнение?
Я нервничал, когда настал мой черёд, но не боялся. Я взглянул на эмблему, когда изящные руки в перчатках прикрепляли её мне на куртку. Череп в серебряном круге, на чёрном янтаре. Красиво сделано. Дорогая и мрачная драгоценность. Если бы Одноглазый не выглядел таким загнанным, я бы подумал, что он размышляет о том, как бы повыгоднее заложить эту вещь.
Эмблемка смутно показалась мне знакомой. Когда я видел её на парусе, я принимал всё это за показуху и не обращал внимания. Но не читал ли я где-нибудь или, может, слышал о подобной печати?
— Добро пожаловать на службу Леди, доктор, — сказал посланник.
Смущал тон его голоса. Он всегда был не таким, какого ожидаешь. На этот раз он был живым, музыкальным. Таким голосом говорит молодая женщина, когда хочет переложить свои проблемы на плечи кого-то другого.
Леди? Где же я сталкивался с этим словом, употребляемым именно так, с акцентом? Как будто это имя богини. Какая-то тёмная легенда древних времён…
Вой злобы, боли и отчаяния наполнил корабль. Вздрогнув, я вышел из строя и подошёл к краю вентиляционного люка.
Оборотень был в большой железной клетке, стоявшей у основания мачты. Клетка находилась в тени, и превращения движущейся по клетке бестии казались неуловимыми. В какой-то момент это была мускулистая женщина примерно лет тридцати, но уже несколько секунд спустя она принимала вид чёрного леопарда, который, стоя на задних лапах, царапал когтями металл решётки. Я вспомнил, как посланник сказал, что может использовать монстра.
Я стоял лицом к послу. И тут я вспомнил. Как будто какой-то дьявольский молот вогнал ледяные шипы в самую глубину моей души. Теперь я знал, почему Одноглазый не хочет идти за море. Древнее зло севера…
