Мост в неизвестность - Глен Чарльз Кук

Перефразируя одного парня по имени Ржавый, жизнь – боль. Иногда, как ни старайся понять, происходящее все равно кажется бессмысленным, особенно кто что сделал и зачем.

Так оно и случилось с этим проклятым мостом.

Пейзаж вокруг меня – и подо мной – сливался в серо-зелёные пятна, от которых голова начинала идти кругом, но тут шальной слепень надумал впиться мне в шею левее кадыка.

Я отпустил веревку, чтобы прихлопнуть его. Естественно, не попал, и шустрый маленький гаденыш улетел.

Все-таки иногда лучше быть везучим, чем умным. Страховочная веревка спасла меня. Я болтался вниз головой на высоте в добрую сотню футов, а сверху продолжали спускаться люди. Уроды на каменном карнизе внизу заржали, но решили оставить свои подъебки на потом.

Мне по жизни не хватает высокомерной невозмутимости, которой от рождения отличаются кошки. Соответственно, любая попытка изобразить, что все так и задумано, заранее была обречена на провал.

– Замри, – Одноглазый помазал место укуса чем-то вонючим. – Это убьет яйца.

– Твоя предусмотрительность достойна восхищения, – буркнул я. В этой части света нам еще не приходилось сталкиваться с полчищами оводов, но думаю, что если бы у наших преследователей была стая кровососов, обученных кусать только солдат Черного Отряда, то её бы непременно на нас спустили..

На карнизе сгрудились уже восемь человек, и многие еще продолжали спуск вслед за мной. Стоявший на узком краю Ржавый сказал Робину:

– Я не потащу на себе этого сказочного долбоеба, если он убьется нахрен.

Ржавый был новичком, всего только шесть месяцев в отряде, и стать ветераном ему не светило. Мудаки и хамы у нас не задерживаются.

Разделавшись с оказанием первой помощи, Одноглазый уставился на местные красоты.

– Что-то не так. Зелени слишком много.

Перед нами змеился Разлом. Слева было еще с тысячу футов до земли. Справа обломки скал частично перегородили каньон, но произошло это так давно, что на месте обвала уже успел вырасти густой лес.

Одноглазый перевернул свою замызганную шляпу другим боком – типа, чтобы вводить врагов в заблуждение – и повторил.

– Что-то не так, Костоправ. Чую, тут творится какая-то хрень.

Собственно, из-за магического чутья Ильмо и прихватил Одноглазого с нами.

До того, как человечество научилось считать время, а может, до появления человечества как такового, что-то странное накрыло эту часть света. Может, какой-то бог чиркнул исполинским ножом. Может, во всем виновата стихия. Что бы то ни было, на семь сотен миль землю вспорола трещина, которая шла через поля, горы и лес, болота и равнины, достигая местами тысячи футов в глубину и не больше одной восьмой мили в ширину. Из-за нее пересыхали озера, и реки меняли свои русла. На нашей стороне, западной, на многие сотни квадратных миль простирались невысокие горы, которые поросли густым хвойным лесом и чередовались с глубокими долинами. Передвигаться по такой местности – задача не из легких. Судя по открывавшемуся виду, восточный край Разлома был такой же.