— Сделаете сами.
Это нехитрое заявление не оставляет, однако, возможности для ответа: чтобы ответить, женщинам нужно сначала прийти в себя, но где тут придешь в себя, когда Озарение заливает кабинет беспощадным белым светом, лучи бьют наружу, в тесный дворик, огороженный рабицей и пронизывают ветви обледеневших лип. Я отряхиваюсь как собака, пересекшая вброд Великую реку, и первый окаменевший кусок Конторы с грохотом разбивается об пол.
Возвратившись, я застала Александра Антоновича в той же позиции.
— Чего у них там? — приоткрылся черный сонный глаз.
— На дискету скинуть не могут.
— М-м…
— Схожу за булочкой, — объявила я в пространство и стала нашаривать в сумке кошелек. Не нашарив, вытряхнула все содержимое на стол. Кошелек нашелся, но среди косметики и мятых автобусных билетов я не обнаружила ключа от квартиры.
— Ч-черт! — выкрикнула я, вскакивая из-за стола.
Минут через сорок, выскочив на остановке, я упала три раза подряд — о позе «сягаму» не могло быть и речи при такой спешке. Напрасно давила я кнопку звонка и колотила кулаками в дверь, напрасно взывала: «Ярилло, это я, я ключ забыла, открой», напрасно выходила во двор и кричала то же самое в слепые окна — Ярилло либо спал сном праведника, либо уже радовал Ольку своим появлением, неукоснительно выполнив предписание: «Уходя, хлопни дверью».
Начали показываться любопытствующие соседи.
— Кто это у тебя закрылся? — хитро поинтересовалась старушка Антонина.
— Р-родственник, — сквозь зубы сказала я. — А может быть, его уже там нет.
— У хозяйки-то второй ключ имеется? — сипло спросил дядя Коля, подтягивая локтем сползающие треники.
— Хозяйка в отъезде.
— Тогда дверь ломать, — предвкушая, сказала старушка Антонина. — Может, сходить к этому… как его называют… председателю жилищного кооператива… Или вызвать спасателей.
— А вызывайте! — решительно сказала я. — Проезд Дружбы, дом восемь квартира тринадцать.
— Квартира-то двенадцатая, — поправил дядя Коля, — в тринадцатой-то я живу.
— Как? — сказала я.
Я уже полтора года жила на четвертом этаже, тринадцатая квартира, дверь налево. Взметнув взор к номеру на двери, я увидела цифру 12. Первый подъезд, четвертый этаж, дверь налево. Во всех панельных пятиэтажках хрущевского типа такая квартира имеет тринадцатый номер.
— А первая квартира тогда где? — спросила я глупо.
— Там, — ответил дядя Коля и показал в пол.
Медленно-медленно отошла я от двери. Медленно-медленно стала спускаться по ступенькам.
