— Так вызывать мне спасателей? — послышался откуда-то из далекого далека голос старушки Антонины.
Этажом ниже я нашла причину нумерологической аномалии: на лестничной клетке располагались не четыре, а три квартиры: девятая, десятая и одиннадцатая. Там, где обычно находилась еще одна дверь, стена была ровной, выкрашенной до половины ядовито-зеленой, как во всем остальном подъезде, краской. Я прикоснулась к ней. Стена как стена.
Все так же медленно, чтобы пол не ушел из-под ног, я вышла во двор.
Руки скользнули в нагрудные карманы, и в одном из них обнаружился телефон. Ослабевшими пальцами я нажала нужные кнопки, и приветливый женский голос сказал мне: «Аппарат абонента находится вне зоны действия сети. Попробуйте позвонить позднее».
Арника сидела в комнате Таора и слушала звуки опустевшего, усталого дома, отвыкшего от гостей. Сами собой легонько потрескивали лестница и темные половицы, потревоженные тяжестью шагов. Сквозняк длинными лентами вытаскивал сквозь щели наружу чужие запахи, и каждый запах шелестел при этом по-своему. Возился в кладовке Закаморник, которого Арника забыла покормить. Только в комнате Таора стояла тишина, и, ни разу не дрогнув, догорали свечи. Арника старалась не шевелиться, чтобы лишний раз не чувствовать прикосновение неподвижного воздуха, насыщенного болью.
Появилась Выуявь, почему-то в новом расписном платке на плечах. Первым делом она подошла к заплаканной Арнике, молча ее обняла и некоторое время держала.
— Бедная деточка, — прошептала она. — Не плачь — все ж таки не разбойнику досталась. Благородному господину, благородней некуда. Но каков государь-то… Это ж как изголодаться надо, чтоб деревенской дурочкой не побрезговать.
Каждое слово в отдельности было понятно, однако сложить их вместе и уяснить смысл Арника не смогла.
Выуявь взглянула на нее с тем многозначительным вниманием, которое Арника уже видела во взгляде Мзымвика, и добавила:
— У нас остались тут двое… Один, здоровенный, наверняка по полведра в день жрет и шесть раз в ночь любить может. Второй весь оружием увешан, даром что мальчишка. А глаза бешеные у обоих… Антарцы все бешеные.
Произнося последние слова, Выуявь случайно глянула в сторону двери и присела от неожиданности. Там, чуть пригнувшись, чтобы не задеть головой притолоку, возвышался будто из-под земли возникший огромный детина с растрепанными черными кудрями. Сделав беззвучный кошачий шаг, он приложил ладонь к груди, где на кожаной рубахе отчетливо отпечатались кольца кольчуги, и сказал с сильным акцентом:
