Анна Марковна рассказывает скупо и точно, и я вдруг отчетливо вспоминаю ее в детском отделении клиники на Большой Серпуховской, окруженную детьми. Была она тогда удивительно грациозной, стройной, с густыми белокурыми волосами, заколотыми на затылке в большой узел, и с серыми — то насмешливыми, то строгими — глазами.
Она необычайно умело вела себя с маленькими пациентами — была с ними терпелива и мягка.
— Мы готовились к операции задолго, — рассказывает Анна Марковна, — ежедневно держали ребенка в кислородной палатке, ведь синюшные дети задыхаются при быстрых движениях. Им нужны ингаляции, нужны укрепляющие сердечную деятельность медикаменты. Они, как и все дети, хотят побегать, поиграть, и вот они в своих полосатых пижамках носятся по коридорам, играют, ссорятся, мирятся, смеются, кричат… Родители с беспокойными лицами, истерзанные ожиданием, сидят возле них, сами готовые отдать жизнь за спасение ребенка.
Но есть страшные случаи — когда мать не хочет возиться с ребенком, больше того, не хочет, чтобы он выжил: он все равно уже будет неполноценным, вот и возись с ним потом всю жизнь!
У меня на руках умирал после операции такой трехлетний малыш. Какое же это страдание! Он просится на руки к матери, а мать не идет. Я старалась как-то отвлечь его, приласкать, взяв на руки. А мать ведь так и не пришла в больницу. Ни разу!
Я прошу Анну Марковну рассказать поподробнее об операциях на сердце синюшных детей.
— Видите ли, — рассказывает она, — есть ведь так называемые «белые пороки», это — дефекты перегородок сердца, и они сравнительно легко устраняются, гораздо сложнее «синие пороки» — с серьезными дефектами. Ну, представьте себе, что у ребенка от рождения смещены аорта и легочная артерия, и от этого кровообращение идет в обратном порядке: там, где обычно проходит артериальная кровь, идет венозная, и наоборот. Надо отключить аорту, отключить легочную артерию и пересадить эти органы, подшив их на положенные для них места. Для этого хирург вскрывает грудную клетку. И хирурги делают это с каждым годом все лучше, ведь техника растет, и то, что было десять лет тому назад, — теперь уже устарело. Раньше хирург оперировал функционирующее сердце, отключая его на короткое мгновение. Сейчас аппараты искусственного кровообращения дают возможность хирургу спокойно во всем разобраться и как следует, тщательнейшим образом устранить порок.
Я не могу скрыть своего восхищения. А Анна Марковна продолжает:
