Гарри
фыркает,
качает
головой и
поднимается
из-за стола.
—
Извините, —
бормочет он и
спешно
покидает зал.
Они что,
издеваются?!
Он
выходит в
коридор и
тоскливо
выглядывает
в окно. На
деревьях
подрагивают
листья, значит,
поднялся
ветер.
Наверное,
похолодало.
Гарри
соображает,
что уже
несколько
дней не
выходил на
улицу, и
вздыхает, понимая,
что подышать
свежим
воздухом ему
удастся ещё
нескоро.
Он
направляется
к себе в
спальню, но,
поднявшись
на второй
этаж,
невольно
ёжится: здесь
так холодно,
словно кто-то
снёс
половину стены.
Решив
осмотреться,
он
сворачивает
в Восточное
крыло, но не
успевает
пройти и
нескольких
футов, как налетает
порыв ветра,
взлохмачивая
волосы. Гарри
ускоряет шаг
и вскоре
замечает слева
распахнутые
настежь
высокие
двери. Подойдя
ближе, он
понимает, что
это выход на
балкон. Он
неуверенно
переступает
с ноги на ногу,
не
представляя,
кого может
там встретить,
но потом
любопытство
пересиливает.
Пройдя в
двери, он
попадает на
небольшую
полукруглую
площадку с
массивными
каменными перилами.
Упираясь в
них, стоит
Марк и что-то
разглядывает
внизу. Гарри
подходит и
только сейчас
замечает
початую
бутылку
огневиски,
стоящую на
полу. Вой
ветра
заглушает
шаги, и Марк
не слышит,
что к нему
приближаются.
Гарри слегка
касается его
плеча, и он
вздрагивает,
оборачиваясь.
— А,
эфенди, —
бормочет он
тускло, и в
нос бьёт крепкий
запах
спиртного.
— Тебя не
было на
ужине, —
говорит
Гарри первое,
что приходит
в голову.
— Мне не
хочется есть,
— отзывается
Марк и снова
отворачивается.
Гарри
прислоняется
к перилам,
пряча руки в
карманы.
— Ты же
сам говорил,
что здесь
никого не волнует,
хочешь ты
есть или нет.
— Это
Лорда не
волнует, а
его сейчас
нет.
Повисает
неуютная
тишина. Гарри
начинает дрожать
от холода,
удивляясь,
как Марк ещё
не замёрз.
—
Холодно? —
спрашивает
Марк,
поднимая
усталый
взгляд.
— Да,
вообще-то.
Марк
достаёт из
кармана
палочку,
взмахивает ей,
и на площадке
тут же
становится
теплее, а шум
ветра
стихает.
— Что-то
случилось? —
спрашивает
Гарри с тревогой,
когда он
снова
упирается
локтями в перила
и опускает
голову.
— Давно
случилось.
—
Отмечаешь? —
Гарри
косится на
бутылку.
—
Поминаю, — с
болезненной
улыбкой
отзывается
Марк, берёт
бутылку и,
сделав
большой глоток,
протягивает
ему.
Он
машинально
принимает
огневиски и
отпивает
немного,
морщась. Да,
это не
риддловское
вино.
— У тебя
кто-то умер? —
спрашивает
он осторожно,
сомневаясь,
имеет ли
право лезть в
такие вещи.
— В этот
день
тринадцать
лет назад
умерла моя
мать, —
отвечает
Марк, снова
прикладываясь
к бутылке.
