С этим-то ратоборным мечом на плече и представляется былинный богатырь, возвращающийся из похода к басурманскому становищу.
– Много ль накосил Илюша? – шутливо спрашивают работающие в поле сельчане.
– Да я их косил, а не считал, – благодушно отвечает добрый молодец.
Нам таким махать, пожалуй, не под силу.
– Почем кладенец? – поворачиваемся к хозяину.
– Не про тебя вещь, – еще больше расплывается тот мордой. – Тыщу услов кузнецу и сто заведению.
Цены тут, значит, меряют в услах. Ладно, не в уях.
В сопровождении двойного звукобряка выходим на харинскую площадь.
Касаемся пальцем ландшафтного символа на интерфейсе навигатора. Направление на терминал западное. В поперечный проулок прямо по ходу нашего движения. Туда и устремляемся по вихляющей тропке.
Через пару домов проулок обрывается, выходя в чистое поле. На отшибе слева дощатое строение без забора и огорода. Справа на обочине очередной столбик, но на этот раз в самом деле с указателем. На табличке нарисована стрелка вверх, рядом с ней написано: «Нарынок». Почему-то слитно. Возможно, устойчивое сочетание перешло здесь в разряд наречий.
– Сынок, – раздается слева, – наконец-то, я тебя дождалась.
В окно последнего домика выглядывает старушка и призывно машет сухонькой ручкой.
– Меня? – удивляемся, приблизившись.
– Тебя, тебя, кого ж еще,– тараторит она, – здесь никто и не ходит уже.
– А что на рынок больше никому не нужно?
– Да нету там рынка давно, как харю нагнали, так и кончился.
– Какую харю?
– Чи к лабазнику по пути не заглядывал?
– В торговый центр-то? Заглядывал.
– Лико евонное видал? За три дни не описаешь.
Старушонка мелко хихикает.
Так, этимология понятна. Харю, получается, и саму положено с заглавной буквы. С большой, то бишь.
– Меня-то чего ждала?
– Да плоха я стала, ноги совсем не ходють. Надо бы лекарю показаться.
– И что, на горбу тебя нести?
– Да зачем? Каталка ж у меня имеется. Прям за домом и стоит.
Заглядываем за угол. Действительно, к стене прислонена опрокинутая тачка об одном колесе. Переворачиваем, выкатываем. Транспортное средство не тяжело, но до визга скрипуче.
– Есть чем смазать? Солидол, например.
– Откуда, чи я тележникова вдовица?
– А чья ты вдовица?
– Лесникова. Погодь, может, змеиным ядом?
– Лучше пиявки, или уж сразу припарки.
– Ну, а барсучий жир пойдет? Я им тоже колени мажу.
– Пойти-то пойдет, но будет ли с того прок, так сразу и не скажешь. Пробовать надо.
Она полускрывается, шарит где-то внизу, вероятно, под кроватью, и вытаскивает темно-коричневую баночку.
