Впервые за время допроса в до сих пор любезном тоне Пэриш появились жесткие нотки, словно она добавила щепотку перца в диетическое блюдо. Обозначился четкий ритм, установленный опытной стороной, ведущей перекрестный допрос. Он, точно неслышимые ударные, действовал на подсознание, собирая все инструменты в единую композицию, зазвучавшую словно песня под стук метронома. Это будто добавляло еще большей вескости произнесенным словам.
К этому моменту перекрестный допрос звучал уже как хорошо разученный по нотам фрагмент музыкального произведения. Варьируя интонацией, Пэриш привлекала внимание к важности вопроса, словно импровизировала на фоне определенной ритмической фигуры.
Изменившийся тон, похоже, подействовал на Сингха. Фернандес, как и все в зале, уже ожидал его очередного ответа в такт. В установленном ритме. Однако его не последовало. Наступила пауза.
Увлеченный своей писаниной Саммерс замер, оторвав ручку от тетради. Пэриш еле заметно покачнулась. Сидящий рядом с Фернандесом Грин, который вел свои записи, прекратил писать. Фернандес постарался не делать лишних движений, чтобы не нагнетать напряженность. Он не отрываясь смотрел на Сингха.
Сингх поднял голову и впервые за все это время взглянул на Брэйса.
— Все те годы, что я знал мистера Кевина Брэйса, он всегда был со мной обходителен и весьма деликатен в выборе слов. Нет, он не говорил, что «совершил убийство» или «ударил ножом».
— Благодарю вас, мистер Сингх, — кивнула Пэриш и быстро села на место.
Повернувшись к Фернандесу, Саммерс расплылся в широчайшей за все утро улыбке. Этой улыбкой он словно хотел ему сказать: «Не надо меня недооценивать. Я задолго это предвидел».
— Какие-нибудь вопросы, мистер Фернандес? — спросил он, продолжая обворожительно улыбаться.
Фернандес имел право повторно допросить свидетеля по поводу новых фактов, которые неожиданно появились в процессе перекрестного допроса. Сингх, конечно, немного переборщил, сказав, что Брэйс был весьма деликатен в выборе слов, однако задавать новые вопросы не имело смысла: это еще не суд.
В первом раунде он явно уступил. Лучшей тактикой для Фернандеса было сейчас как можно быстрее ретироваться в свой угол ринга и остановить кровотечение. Ему больше всего хотелось, чтобы Сингх просто ушел с трибуны.
— Вопросов нет, ваша честь. Следующий свидетель обвинения — офицер Дэниел Кенникот, — сказал он.
«Кенникот — отлично, — думал Фернандес, — „великий“ полисмен, обронивший пистолет. Будем надеяться, сейчас такого не произойдет с его самообладанием».
