Путь показался Адель нескончаемо длинным, и она то и дело поглядывала на циферблат «устрицы». Наконец показались склады мебельной фабрики. У мастерской Адель поспешно вышла, осторожно захлопнула дверцу и, боясь встретиться с Кеном взглядом, направилась к шоссе, чтобы поймать такси.
— Я свяжусь с Томико, напомню, чтобы растерла твою спину мазью, — Адель обернулась на его спокойный голос и стала разглядывать свежие царапины на красивом багажнике. — Хари дал специальный заживляющий бальзам.
Она кивнула и проголосовала, вслушиваясь, как позади шуршат по асфальту шины, и машина Кена удаляется, затихает в стенах мастерской, и металлическая дверь за ней с урчанием опускается.
Угрюмый, чужой водитель вез ее в Челси. Ник пожалел бы ее, вспомнил морскую байку, от примитивной философии которой ей стало бы легче.
Дома ее ждал букет. Адель попросила вазу, поднялась в комнату и стала расставлять цветы. Улыбка вошедшей Томико взывала о прощении — значит, хозяйка собиралась ворчать:
— В толпе красота погибает. Достаточно одного цветка, чтобы создать икебану. Значит, их прислал не Кен. Эрик. После случившегося Кен не стал бы одаривать ее цветами. Адель протянула Томико несколько роз. Та, выразив благодарность, отказалась и с разрешения отобрала нераспустившиеся бутоны.
Склонившись над вазой, Адель вдыхала свежий терпковатый запах. Удивительно, что ей это приятно, что она испытывает необъяснимое блаженство. Она никогда не любила цветы, и восторги от подаренного букета казались ей глупыми. Теперь она даже пользуется духами…
Эрик. Ведь это он привлек ее внимание к творчеству мастера татуировки. Интересно, он знал о том, что любопытствовать было опасно?
Ближе к вечеру вернулся из школы Яса и привел с собой Майкла.
— Ты выздоровела? Мама просила не тревожить тебя. Высокая температура?
Адель вспомнила, что за сутки, которые она проспала после сеанса «иглоукалывания», Яса не включал патефон — она не слышала музыки.
— Гляди! — Яса на пороге своей комнаты натянул на пухлые, как пирожки, ступни ботинки и заколотил каблуками по полу. — Это ролл, а это… уинг, — демонстрировал он выученные чечеточные па.
Вскоре пожаловал Кен, и Адель спустилась на кухню.
— Мне хотелось бы помочь, — попросила она Томико и взялась за тарелочки — отнести в гостиную, где на маленьком столике сервировался ужин.
— Не надо, — твердо остановила ее Томико. — Даже для того, чтобы расставить блюда на столе, следует знать, как это делается. Например, рыба подается брюхом к трапезнику, голова ее должна быть повернута влево. Расположить ее по-другому — нарушить этикет. Ведь рыбу подобным образом подавали для трапезы перед харакири: головой вправо, а животом — от сидящего за столом самурая. Считалось безнравственным подсовывать живому человеку рыбье пузо, когда он вскоре вспорет свое собственное!
