Однажды вечером Мумин неожиданно зашел на кухню и увидел, что Хабиба размешивает землю в стакане воды.
— Хабиба! Нельзя этого делать! — вскричал он. — Так лечились сто лет назад.
— И двести, и пятьсот, — парировала она, глядя на стакан.
— Ты дикарка! Противно смотреть на тебя!
Хабиба была невозмутима. Она знала, что Мумин считал таблетки и уколы, придуманные назареями, лучше бараки святых. Этим меня не проймешь, решила она, он на меня не повлияет.
— У меня боли в боку, — сказала она. — У Рахмы были такие же боли, и грязь от Сиди Ямани помогла от них избавиться за сутки.
— Я дам тебе таблетки, если ты придешь завтра утром в больницу, — сказал он, собираясь вручить ей сладкие пилюли, совершенно ничего не содержащие, ведь он не сомневался в ее прекрасном здоровье.
— Вот мое лекарство, — сказала она, взбалтывая стакан, чтобы вся грязь растворилась.
Мумину хотелось вырвать у нее стакан и швырнуть на пол, но он сдержался. Только покачал головой.
— Ты такая красивая девушка, а глотаешь землю!
Хабиба прислонилась к раковине и спокойно выпила весь стакан.
В день, когда Мумин узнал, что Хабиба ждет ребенка, он долго сидел в кафе, раздумывая, как удержать ее от нелепых паломничеств. В какой-то момент он поднял глаза и заметил книжечку папиросной бумаги, которую кто-то забыл на соседнем столике. Он взял ее. Лениво вытащил два листочка рисовой бумаги и смял их. Пока он смотрел на бумажный шарик, у него возник план.
Он заплатил кауаджи и, взяв с собой книжечку папиросной бумаги, отправился в медику к приятелю, работавшему там ювелиром. Ему хотелось, чтобы тот сделал крошечный золотой футляр, в котором помещалась бы барака. Пока они обсуждали размер и цену украшения, Мумин залез в карман и вытащил две бумажки, которые он скомкал в шарик. Когда они договорились, он попросил у ювелира шелковую нитку и обвязал вокруг бумажного шарика.
— Вот барака, — сказал он приятелю, а тот бросил ее в конверт с именем Мумина и пообещал, что цепочка и кулон будут готовы завтра днем.
Из маленькой золотой клетки на тонкой цепочке получилось славное ожерелье. Мумин принес его домой, застегнул на шее Хабибы и сказал:
— Вот барака от очень искусного фкиха. Это чтобы оберегать ребенка.
Ему было немного стыдно, но он облегченно вздохнул, убедившись, как много значил для нее подарок. В последующие месяцы, когда у Хабибы могли возникнуть недомогания, она оставалась безропотна и счастлива. Она объяснила подругам, что муж не хочет, чтобы она разъезжала в такси по деревенским дорогам, поскольку это может повредить ребенку, и они согласно закивали.
