Бенни слабо пожал ее, совсем не так, как его учили пожимать руки. Отец по-прежнему смотрел на его макушку. Они не виделись месяц. Всего месяц, и вот мужчина уже почти лыс. Ричард непроизвольно потянулся к своим волосам, будто хотел проверить, на месте ли они, и Бенни поморщился.
— Ты заболел? — спросил отец. — Что происходит?
Бенни протянул ему рецепт, руки вдруг задрожали.
— Не знаю, папа. Я не знаю, что со мной.
Ричард кивнул на дверь за прилавком. За столько лет ее ни разу не перекрашивали, и ручка, сделанная под латунь, наполовину выпала.
— Давай поговорим. Пошли, парень.
Бенни опустил глаза, под ложечкой снова захолодило, будто он падает с высоты. Разве он пришел сюда за советом? Почему отец бросил жену в таком состоянии? А главное, куда он смотрел? Почему не пытался помочь ей раньше? Рашель давно уже запретила Ричарду появляться у них дома. «Хорошему он детей не научит». Все развалилось из-за этого человека. Но вот, пожалуйста, Бенни стоит перед ним и совсем не прочь поделиться своими бедами в надежде услышать мудрое слово. А вдруг отец знает какой-то секрет?
Ричард позвал Скотти. Тот подошел с ведром в руке, волоча за собой швабру, и отец попросил его присмотреть за кассой. Скотти многозначительно отдал честь, словно солдат курьерской армии, а потом хихикнул себе под нос.
Бенни с отцом прошли в заднюю комнату, разлинованную рядами проржавевших стеллажей. Здесь было темно, всюду висела паутина.
— Что сказал врач? — Отец заглянул в рецепт. — Доктор Харрис. Неплохой специалист. Тебе с ним повезло.
— Он думает, что это стресс.
— Судя по всему, порядочный. — Отец показал на голову сына и тихо присвистнул.
— Да, папа, у меня сейчас тяжелое время. Родители разводятся, мать практически на смертном одре. А ты как?
Бенни разозлился. Они что, вдруг начали светскую беседу и притворяются, будто ничего не произошло?
Отец повернулся и, шаркая, пошел вдоль стеллажей. Он молчал. В комнате наступила холодная тишина, в паутинах застыли пауки. Бенни слышал, как в главном зале Скотти напевает американский гимн. Ричард вернулся с баночкой таблеток, щеки у него горели. Бенни подумал, что отец вот-вот взорвется, и замер в сладком предчувствии. Хотелось, чтобы этот ворчливый, сдержанный и всем недовольный человек наконец выплеснул свои чувства.
Однако Ричард спокойно отдал сыну таблетки, отступил на два шага и отряхнул руки, смахивая с них невидимую пыль.
— Что сделано, то сделано, назад ничего не вернуть. Да, я не праведник.
