долго ворочался и вновь утопал в полудреме.
Утром он не вышел на завтрак. Долго торчал возле
умывальника, разглядывая нарисованный шрам и так, и
эдак. В конечном итоге нервы сдали. Таз с водой, мыло,
полотенце полетели в сторону. Рик вернулся в комнату,
чувствуя, как в душе окончательно поселилось мучительное
отчаянье, которое обычно возникает у неизлечимо больного
человека.
Опекунша косилась на хмурого юношу, но спросить в
чем дело так и не решилась. Мисс Дуфни - находясь в доме
Джейсонов - напоминала скорее стороннего наблюдателя,
нежели старательного ментора, который всегда выручит
своим советом.
К середине дня угольная метка стала жутко чесаться, и
кажется, заметно увеличилась в размерах. Ее края стали
топорщиться острыми гранями, словно морской еж,
готовящийся к защите от опасного хищника.
В очередной раз, нарушив запрет, Рик скрылся от
внешнего мира в кабинете отца. На этот раз чужая комната
приняла его гостеприимнее. Присев в кресло напротив
стола юноша достал первую попавшуюся книгу, которая,
одиноко прислонившись к стенке стеллажа, за
ненадобностью, уже стала частью старой резной мебели.
Страницы распахнулись перед случайным читателем,
выдохнув на юношу пыльный клуб. Пожелтевшая бумага
надежно хранила плохо пропечатанные, почти
неразличимые слова, схемы, чертежи.
Юноша приступил к чтению. Книга по кораблестроению
была черствой, трудной для восприятия. Рик постоянно
спотыкался, перечитывая предложение за предложением,
пока не угадывал смысл сложных, незнакомых ему фраз. В
плену этой совершенно скучной книги он провел несколько
часов. И сети, сотканные из тишины и корабельных
образов, начерченных простым карандашом, не отпустили
юношу, пока последний лист не лег к множеству своих
бумажных собратьев.
Рик вздохнул. Отложил книгу в сторону и покосился на
свое измученное, почти серое лицо, случайно отразившееся
в зеркале. Опершись левой рукой на подлокотник и поджав
ноги, он сейчас был невероятно похож на собственного
родителя на самом излете жизни, когда тот ужасно устал от
одиночества и бесконечного карпения над огромнейшей
библиотекой. Даже юное лицо, и то отразило паутину
глубоких морщин. Вздрогнув от кошмарного сравнения,
Рик только сейчас понял, что на нем надеты отцовские
