— Ну да, айны… — Поляков покачал головой. — Японцы и русских тогда называли «рыжие айну»… Только у нас их не осталось ни одного человека, а в Японии живут. Да нет, я тоже считаю, что исторически у нас на Курилы не меньше прав, чем у японцев, а побольше, пожалуй. И в 1945-м их с боем взяли, а не в карты выиграли… Только политические интересы наши мне непонятны. А может, экономические. Ведь в девяностых годах тут четверть всех морских уловов Союза брали, а теперь… Свернули почти все, в частные загребущие руки отдали, браконьеров развелось видимо-невидимо. Их тоже японцы поощряют, скупают улов на корню, прямо в открытом море.
Берг внимательно слушал неожиданную дискуссию. Маша спохватилась: может, не все ему надо слушать, очень внимательному немцу?
— У вас как там, в Германии, относятся к территориальным спорам? — с улыбкой спросила она.
— У нас нет территориальной проблемы, — скорчив глупую фельдфебельскую физиономию, отбарабанил Берг. — Границы в Европе не подлежат пересмотру!
— О! — захохотала Маша. — А ведь могли бы кой-чего назад потребовать. И еще неизвестно, может, на волне перестройки и горбимании и получили бы.
Поляков засмеялся и поднялся первым. Берг и Маша двинулись за ним.
Пейзаж менялся: то над головой смыкались ветки тонких кривых березок, то приходилось пересекать каменистую осыпь, оскальзываясь и проваливаясь в мелкий щебень странного желтоватого цвета.
Вдруг Маша шарахнулась в сторону от разбойничьего свиста, который вдруг раздался из груды камней. Но вместо страшного Бармалея из-под них поднялись клубы пара, а затем хлестнул вверх метра на три фонтан горячей воды.
Берг замер на месте, потом суетливо сорвал с плеч рюкзак, достал «разгрузку» с аппаратурой, начал расчехлять камеру. Но фонтан медленно сбавил высоту и через полминуты совсем опал, оставив после себя лишь облачко пара.
— Фумарола, — как само собой разумеющееся изрек Поляков. — Мы идем по основанию вулкана, тут их много, фумарол, — то пар вырывается из недр, то кипяток, поэтому и говорю, не сходите с тропы, до нее не достанет нигде, проверено.
Берг продолжал стоять с камерой на изготовку, до того напоминая Маше кота, караулящего мышиную норку, что она даже рассмеялась. Но камни лежали смирно, словно и не они только что плевались кипятком и паром.
— Да тут теперь, может, через сутки выброс повторится, ждать бесполезно, не расстраивайтесь, по пути нам еще не раз такое чудо попадется, — утешил огорченного фотографа Поляков. — Камеру только не зачехляйте.
