Лагунцову это известие не очень пришлось по душе, но он промолчал.
— Столкнулись и стоим, как Добчинский с Бобчинским, приглашаем друг друга пройти первым, — смеясь продолжила Лена.
Лагунцов не поддержал ее смех, и Лена прижала ладони к щекам, будто стерла улыбку. Осторожно, чтобы ненароком не обидеть мужа, который не переносил, когда вмешивались в его служебные дела, произнесла:
— А в общем-то вы не пара… Завьялов и Лагунцов — Манчестер и Ливерпуль.
Лагунцов тогда спросил Лену — почему это Манчестер и Ливерпуль, а она ответила:
— Так. Одно время мелодия такая по телевидению в программе «Время» звучала, когда погоду передавали. Ох, чует мое сердце, будет тебе с этим замполитом «погода»… Но говорить он умеет, не отнимешь…
Была в словах замполита какая-то притягательная сила. Лагунцов после убеждался в этом не раз. Только взялся Завьялов за дело не с того бока. Сначала убеждал Лагунцова оформить уголок боевой славы: дескать, в отряде настоящий музей создан, а мы что, рыжие? Взялись с Пресняком — шофером и заставским художником, оформили. Можно было сделать перерыв, работа и впрямь отняла много времени и сил, но Завьялов, как бы по обязанности побывав на обоих флангах участка заставы, подступился к Лагунцову с новой идеей — завести на каждого пограничника индивидуальный листок-характеристику, якобы облегчающий воспитательную работу. Тот же Пресняк целую неделю разлиновывал большие листы бумаги на многочисленные графы, хотя, откровенно, Лагунцов и сомневался, что все положительные и отрицательные качества солдат отразили наивные школярские плюсы и минусы, больше похожие на игру «морской бой», чем на серьезное, нужное дело.
«А что дальше? — покуда не вмешиваясь в планы Завьялова, предполагал Лагунцов и по-своему решал: — Пора бы замполиту быть поближе к службе».
Многое для Лагунцова было неясным и неразгаданным в характере замполита: если Завьялов рассказывал о чем-нибудь — заслушаешься; в отношениях с солдатами как будто прост. А вот тяги особой пощупать границу своими руками Лагунцов в замполите пока что не разглядел. Оттого он ревниво и переживал именно эту черту характера замполита, словно она и только она могла служить единственной мерой всех достоинств и недостатков Завьялова.
Лагунцов знал: придет день, когда замполит сам, без подсказки и понуканий, попросится на границу. Не век же им, в самом деле, идти параллельными курсами, как двум кораблям в открытом море! Застава — хочешь ты этого или не хочешь — сближает даже самых неподходящих в иных условиях друг другу, самых разных людей. Пересекутся их пути-дороженьки, придет день!
