Восемь минут тревоги - Виктор Лукьянович Пшеничников

— Второй, Второй, почему не отвечаете? — охрипшим от напряжения голосом запрашивал сержант Дремов.

Он знал, каких слов ждал сейчас от него начальник заставы, ощущал, как свое собственное, взвинченное состояние капитана, но не мог сообщить ничего обнадеживающего: тревожная группа будто исчезла куда-то. А без ее сведений застава, перекрывшая линию границы, шла по пути наиболее вероятного направления движения нарушителя как бы на ощупь, вслепую.

Дремов вновь и вновь приникал к микрофону, даже встряхивал рацию, напрасно греша на какой-нибудь отошедший контакт, шевелил в гнезде антенну. Но вопросы по-прежнему безответно летели в пустоту, гасли в тумане, сквозь который еще полчаса назад проступали лысые сумеречные высотки, обрамленные осенними тощими кустами, да чернели обманной глубиной мелкие устья распадков. Надо всем этим неподвижно висел плоский блин тусклого неба.

В низинах, цепляясь за кочки, слоями тянулись длинные полосы тумана, вязли в спутанной жухлой траве, как вязнет табачный дым в грубом ворсе солдатского шинельного сукна. Воздух шел от земли волнами, поднимаясь то теплом, то сыроватой ночной прохладой, потом выровнялся повсюду, и стало зябко. Нависла ночь — плотная, черная, непроглядная.

Пограничники едва шли — обессиленные, продрогшие. Под ногами прогибалась топь, сочилась дурманящей болотной жижей. Шершавые нити паутины-тенетника прилипали к лицу, вызывая неприятные ощущения. Капитан Лагунцов чувствовал, как в душе росло раздражение на холод, густую темень ночи, какую-то неопределенность поиска. Он обернулся к радисту, вновь спросил:

— Есть что от тревожной?

— Молчат, товарищ капитан, — с готовностью ответил сержант и в сердцах добавил: — Что там у них стряслось?

Лагунцов оборвал его на полуслове: с т р я с т и с ь  ничего не могло, здесь не захудалая артель… Но в душе не очень-то верил себе, потому что положение складывалось и впрямь невеселое: не только поиск неизвестного пока что не дал результатов, но и от группы Завьялова не было никаких данных. А ведь она первой должна была выйти на след нарушителя и начать преследование… Теоретически — так. Но на деле складывалось иначе.

С чего же все началось? Когда замполит Завьялов возглавил тревожную группу и вскоре сообщил с границы, что сигнализационная система повреждена, а на контрольно-следовой полосе обнаружены отпечатки, Лагунцов принял обычные в такой обстановке меры. По его расстановке сил и средств рано или поздно пограничники должны были взять нарушителя в тиски, деться ему некуда. Но район поиска сужался, стягиваясь к центру, а нарушитель по-прежнему оставался неуловимым.