Разумеется, мышление Иова в категориях наказания свидетельствует о незрелости его отношения к Богу, ограниченности рамками отношений между родителем и ребенком. Это одна из установок, от которых его освобождает встреча с божеством. Но самым существенным представляется упорное стремление Иова постичь смысл своего опыта. Он смело бросает вызов
Богу, говоря: удали от меня руку Твою,
Ужас твой да не потрясает меня.
Тогда зови, и я буду отвечать,
Или буду говорить я, а Ты отвечай мне.
В главе 32 наступает перемена. Три собеседника Иова закончили свои речи, и теперь мы знакомимся с четвертым, ранее не упоминавшимся лицом, по имени Елиуй. Он утверждает, что воздерживался от участия в беседе, потому что молод годами. Здесь затрагиваются темы "3" и "4", на которые обращает внимание Юнг. Если Елиуя рассматривать как четвертую, ранее отсутствовавшую функцию, тогда происходит окончательная констелляция всей совокупности психологических факторов Иова. Это толкование соответствует характеру речи Елиуя, которая, во многом предвещая появление Иеговы, отражает многие из тех идей, которые Иегова выразил с большей силой. Особое внимание следует обратить на замечания, высказанные Елиуем по поводу снов:
Во сне, в ночном видении,
Когда сон находит на людей,
Во время дремоты на ложе,
Тогда он открывает у человека ухо
И запечатлевает Свое наставление,
Чтобы отвесть человека от какого-либо предприятия
И удалить от него гордость,
Чтобы отвесть душу его от пропасти
И жизнь его от поражения мечом.
Упоминание о снах и их предназначении характеризуется поразительной психологической точностью. Оно также свидетельствует в пользу предположения, что Книга Иова содержит сообщение о реальном опыте индивида. Очевидно, с помощью снов бессознательное Иова тщетно пытается исправить его сознательную установку. Таким образом, сны можно рассматривать как предвосхищение сознательной встречи Иова с Иеговой. Замечательно, что этот древний текст содержит описание компенсаторной функции сновидений, существование которой недавно доказал Юнг.22
После речи Елиуя является сам Иегова. Нуминозная, сверхличностная Самость возникает из бури (рис. 29). Иегова произносит великолепную речь, которая, должно быть, увенчала сознательную деятельность, направленную на ассимилирование первобытной нуминозности, несомненно, сопровождавшей первоначальный опыт. Ответ Иеговы содержит обзор атрибутов бо жества и великолепное описание различия между Богом и человеком, т.е, между Самостью и эго:
