— Итак, что такого секретного вы собирались мне рассказать? Но вначале скажите, кто вы?
Он снял свои зеленые очки, под которыми оказались зеленые глаза, довольно неприятные.
— Я месье Делли. Муж вашей предшественницы.
— Как, ее звали не Делли?
— Нет, это была ее фамилия, то есть моя. А у нее в девичестве была дворянская фамилия (она была из знатного рода) д'Инитье[39]. И она действительно слишком много знала, что стоило ей жизни!
— Она покончила жизнь самоубийством! — заявила я.
— Ее убили! — ответил он. — У нее были длинные руки, но все-таки не настолько, чтобы умудриться воткнуть себе нож в спину, хотя это был нож мясника, длиной пятьдесят сантиметров.
— Почему же ее убили? — в ужасе воскликнула я.
— Тише! — прошептал он.
Он бросил косой взгляд в сторону закрученных кверху огромных черных усов месье Бюитони, стоящего в белом переднике в глубине ресторана за барной стойкой.
— Тише! — повторил он. — Не забывайте, что мы в пиццерии.
Понизив тон, я переспросила:
— Почему ее убили ножом в спину?
— Я вам сказал, что она слишком много знала и играла с огнем. Это была девчонка, ей только исполнилось двадцать два года! Не предупредив меня, так как в то время мы расстались, она решила шантажировать мэра, с которым у нее была интимная связь.
— А что она знала? — спросила я.
Он еще больше понизил тон. И снова, бросив взгляд на усы месье Бюитони, прошептал:
— Она прекрасно знала, что «Коммюник и Ко» и все ее дочерние филиалы — это фирмы-такси!
Тут я разразилась хохотом и залпом опустошила стакан «Лакрима-Кристи». Как я и подумала с самого начала, этот тип был чокнутым.
— «Коммюник и Ко», — иронически бросила я, — не имеет ничего общего с голубыми такси и никогда даже близко не был транспортной фирмой.
— Все зависит от того, что перевозишь, — загадочно произнес он.
— «Коммюник и Ко» принадлежит миру кино, — решительно заявила я, — это «фирма-экран». В этот момент мы снимаем фильм в Руанде!
— «Фирма-экран» или «фирма-такси» это одно и то же. Это фирмы-призраки, служащие для тайной транспортировки в налоговый рай оккультных комиссионных, которые мэр собирает в свой карман и для своей партии!
— Как, — воскликнула я, — значит, я всего лишь паяц, марионетка, пешка?!
— Подставное лицо, — уточнил он.
— Подонки! — заорала я, стуча своим маленьким кулаком по столу и опрокинув стакан с «Лакрима-Кристи» на таглиателли карбонара.
— Заткнись! — прошептал он, затыкая мне рот. — Здесь у них прачечная.
— Это не прачечная, — возразила я, — это пиццерия.
