Мэр не-знаю-какого-города отчалил в сторону «Грийона» к своему ярму в лице депрессивной супруги под именем Арлетт. Я же, возвратившись домой, заказала по телефону в «Пиццерии без границ» пиццу «Четыре сезона». Я хорошо знала телефониста Ахмеда из «Пиццерии без границ». Это был мой старый товарищ из нашей банды… Но об этом я больше ничего не скажу. Четверть часа спустя, уплетая «Четыре сезона» и запивая их кокой, сидя по-прежнему в своем вечернем платье от Нины Риччи на деревянном ящике, я рассеянно слушала бесконечную литанию моих бесчисленных воздыхателей, заключенных в электронную камеру автоответчика: «Моя обожаемая малышка Лю, я…»
Осточертели! Это почти так же занудно, как «Ответь» Пьера Булеза[15].
Все, ложусь в кровать! Маленькая встряска! Сплю! Спокойной ночи, Дик!
В том, что он отрицал, не было ничего разумного…
Г. Э. Дебор «Общество спектакля»
30 ноября
Каждый раз, когда я, вскочив утром с кровати, смотрюсь в зеркало и вижу свою расчлененную рыжую челку, мне кажется, что меня здорово накололи. Она совершенно не в моем стиле. Такое впечатление, что я это не я и нас теперь двое. А это не жизнь — никогда не чувствовать себя в одиночестве.
Мне и ей, той, что в зеркале, нужно развестись. Пусть изменит имя и катится к черту! А что, если я отпущу волосы? Таким образом я покончу с ней, уничтожу эту нахалку! Кстати, разве я не выглядела лучше блондинкой? И к тому же из-за этой челки я теперь вижу только одним глазом, поскольку она закрывает второй. Она и в самом деле пострижена по крутой диагонали, так что верхняя половина моего лица совершенно закрыта…
— А что ты думаешь, Глуглу?
Глуглу наплевать. Она мирно плавает в своем аквариуме, который стоит на столе в салоне. Стол из плексигласа, с хромированными стальными ножками, работы РСС (Рональд Сесил Спорт)… Так вот, со вчерашнего дня мой частный отель преобразился: мне доставили мебель и перекрасили стены в синий Кляйна — кроме WC, из-за уважения к Кляйну. Это казначей мэрии мэра не-знаю-какого-города оплатил все работы. Он очень щедр со мной. Я с ним еще не знакома, но очень ценю то, что он для меня сделал, и хотела бы, чтобы он об этом узнал! Я сказала мэру, заехавшему ко мне после обеда посмотреть, как теперь выглядит моя квартира, что с удовольствием послала бы что-нибудь его казначею: небольшую записку с благодарностью, цветы… но мэр ответил, чтобы я себя не утруждала.
Свои полотна «Ангел, несущий благую весть», «Сцена» и «Блуждающий миф» я повесила внизу в салоне, над диваном марки «Уилмотт». Его я в ближайшее время прикажу обить мебельной тканью, на которой сама нарисую рисунок: он навеян мне коллажем Сигмара Полке, коллажем, — и вот тут, нужно добавить, заключается изюминка моего художественного замысла, — который тоже сделан из кусочков различных обивочных тканей, закрепленных на полотне («Алиса в стране чудес», 1983). Я буду первой художницей в мире, которая таким образом изменит изменение предназначения, сделанное некоторыми другими художниками, и возвратит вещам их первоначальное предназначение. Этот диван — только начало. Мэр не-знаю-какого-города и его казначей уже согласились финансировать производство мебельной ткани и обоев с моими рисунками, на которые меня вдохновили коллажи Роберта Кушнера
