— То есть ты на самом деле считаешь, что она позволит тебе выйти замуж за Валери?
— Да. Если мы сможем убедить остальных членов семьи, Бабуле ничего не останется, как согласиться.
Мы замолчали, потому что услышали приближающиеся мужские голоса.
— Розмарин, — сказал один из них. — Конечно, я знаю, как он выглядит. Мы здесь выращивали кое-что, ты разве не помнишь?
— Бабу, — прошептала Элоди. — По-моему.
— А… ну да. Бабуля еще нашла нашу маленькую плантацию… Мы думали, она понятия не имеет, что это, но она наткнулась на них именно тогда, когда листки были самого правильного размера для курения.
— Это точно Даду, — сказала Элоди еще тише.
Мужчины были совсем близко, и мы задержали дыхание.
Братья смеялись, обсуждая что-то. Теперь я ясно различал их силуэты.
— А если бы твой ребенок женился на коммунистке? Что, было бы хуже? — спросил Бабу.
Новый взрыв смеха.
— С коммунисткой, — продолжил Бабу, — все, по крайней мере, ясно. Но эта Элоди — дочь мясника-нувориша.
Я инстинктивно схватил Элоди за руку, испугавшись, что она может вытянуть из земли морковь и пульнуть в них.
— Ты продаешь этим людям теннисные корты, — заметил Даду.
— Ну конечно. Что делает умный мужчина, когда видит корову? Он ее доит. Но уж точно не женится на ней и не вводит в свою семью.
Мужчины снова рассмеялись и наконец отыскали свой розмарин. Сорвав пару веточек, они ушли, продолжая беседу.
— Ты действительно хочешь стать частью этой семьи? — спросил я у Элоди.
— О да, — ответила она. — И теперь больше, чем когда бы то ни было.
3
Начало ужина было не совсем удачным. Опять лингвистические проблемы. Даду вежливо поинтересовался, по какой дороге я добирался до бастиды. Из Хииэйра, сказал я, вовремя вспомнив, что прибыл на юг Франции «прямиком из Лондона». Мне казалось, что я правильно назвал аэропорт к востоку от Тулона. Но это вызвало смешки у взрослых Боннпуаров, собравшихся в столовой (дети ужинали на кухне).
— Йер-р, — поправил меня Даду и стал выспрашивать подробности, видимо в надежде, что я искорежу еще парочку географических названий. Он не был разочарован. Кавалер-сюр-Мер вышло у меня без сучка и задоринки, чуть похуже — Бормес-лес-Мимозас, но на прибрежной деревеньке Ла-Буйабез я застрял и только с третьего раза выдал что-то похожее. В свою очередь я спросил: это от деревни произошло название рыбного супа или наоборот? Французы сели в лужу — никто не знал, но все веселились от души, за исключением Му-Му, бледное лицо которой побледнело еще больше. Спасибо Элоди — она положила конец моим мучениям, прошептав, что правильно говорить на конце «с» вместо «з». В моем произношении по-французски это звучало как «вареный хрен».
