Самый французский английский король. Жизнь и приключения Эдуарда VII - Стефан Кларк

Stephen Clarke

DIRTY BERTIE

САМЫЙ ФРАНЦУЗСКИЙ АНГЛИЙСКИЙ КОРОЛЬ

Жизнь и приключения Эдуарда VII

«Книга, в которой сочетаются блестящее чувство юмора и познавательность исторического рассказа».

The Spectator

«Стефан Кларк рисует захватывающую картину, интересную как для тех, кто любит читать о прошлом, так и для тех, кто считает себя настоящим “историком”».

Amazon.com

Перевод с английского И. Литвиновой

© Stephen Clarke, 2014

Эдуард VII царствует в Лондоне, но правит в Париже.

Эмиль Флуранс, французский министр иностранных дел

Если бы в начале XX века существовали тесты ДНК, они бы, конечно, подтвердили, что король Эдуард VII был представителем англо-германской породы. Его отец Альберт – чистый тевтон, с моралью такой же жесткой, как усы кайзера. Мать, Виктория, пусть и наполовину, но тоже немка. А родился он в то время, когда в лексиконе англичан слово «француз» было синонимом «дьявола», «смертельного врага», «неудачника» и «грубияна».

Тем более странно, что Эдуард – или Берти, как называли его в семье, – вырос французом по духу. С такой-то родословной и воспитанием ему впору было стать образцовым викторианцем – со всеми моральными ограничениями, к которым обязывало это звание, – но из Берти получился бонвиван и жизнелюб, сладкоречивый соблазнитель, который был не прочь смотаться через Ла-Манш на ужин с шампанским и канканом в поисках amour[1].

Исследуя эскапады Берти в процессе работы над книгой «Англия и Франция. Мы любим ненавидеть друг друга», я с удивлением обнаружил, что историческая литература несправедливо обошла вниманием эту наиболее яркую, «французскую» часть его жизни. Целые недели, проведенные в Париже, уместились в две-три строчки, а ведь мы с вами знаем, как можно накуролесить в этом городе и за неделю.

Я нашел немало эвфемизмов о «взрослых развлечениях», часто цитируемые жалобы Виктории на «ужасный Париж» и его «испорченность»; мне попадались списки парижских знакомых Берти, пользующихся дурной репутацией, даже скабрезные анекдоты, но больше никаких подробностей. Я все не мог понять, в чем дело.

Возможно, эти писатели думали, что парижские экскурсии Берти слишком легкомысленны для серьезной истории? Или что его невинные сексуальные подвиги во Франции были всего лишь ширмой, скрывающей длительные любовные отношения со знаменитыми соотечественницами – Лили Лангтри и Алисой Кеппел (прабабушкой Камиллы Паркер-Боулз)?

Я счел позорным такое невнимание к французским эпизодам жизни монарха, поскольку Берти был полноправным участником парижских событий – пожалуй, самого увлекательного, творческого периода в истории города. На вторую половину XIX века пришлись зарождение канкана, расцвет импрессионизма и появление Больших бульваров; это было время, когда формировалась культура Монмартра, Елисейских Полей и парижских