Провка приблизился к приятелям и громко ответил:
— Здорово! Дай вам Бог пировать, а нам бы крохи подбирать!
— Да ладно скромничать. Ты как здеся? Счастья пытаешь или от горя лытаешь?
Толстые губы Зосима, влажные от вина или слюны, продолжали источать радость, открытые в лучезарной улыбке.
— Как! как! Иду по делам своим.
— Знамо не по нашим, — ощерился Треух. — Работёнку ищешь или как?
— Да я бы не отказался от работёнки. Да кто бы дал.
— Совсем обнищал? — Высокого роста Треух сверху воззрился на тщедушного Провку, словно проверяя, правду говорит тот или врёт.
— Одна копейка осталась — и та ребром.
— С работёнкой что-то стало туго, — проговорил Зосим, наиболее трезвый из приятелей. — Невзгода какая-то приключилась. А если и наймут, платят недорого, каждый старается объегорить, а то и не заплатить. Вот давеча…
— Разболтался, — обрезал его Треух, отхлёбывая из бутылки. — Дай зажевать пирога.
— Да на-кось, бери!
Зосим вытащил из-за пазухи газету, в которую были завернуты два мягких пирога. Треух взял один, снова отпил из бутылки, отдал её приятелю, и стал закусывать пирогом. Кусочки капусты застряли в всклокоченной бороде, но он не замечал этого, поглощённый процессом еды.
Бросив пустую бутылку за лари, взял свой пирог и Зосим. Освобожденная от груза газета вспорхнула и, подброшенная ветром, прилепилась к груди Провки.
Провка взял её и машинально развернул. В глаза бросилась большая цифра 200, напечатанная жирным шрифтом, чуть помельче стояло «рублей». Обратив внимание на большую сумму денег, он стал читать текст по слогам, потому что грамоту знал плохо.
— Всем, кто зна…ет про у… у…бивство…
— Чего ты там читаешь, читарь, — выхватил газету из его рук Зосим. — Я наизусть знаю, чего там написано. Знал бы я этого лихого человека, привёл бы к околоточному… Нам бы эти деньги, да, Треух. Мы бы погуляли. Шутка ли сказать 200 рублёв.
— За что деньги дают? — спросил Провка, обиженный тем, что у него отобрали газету.
— Да так, — Зосим икнул. — Если кто бродягу найдёт или укажет, где тот скрывается. — Он осоловевшими глазами воззрился на Провку. — Понял, какие дела?
— Ничего я не понял. Дай газету!
— Ш-ш-ш, — помахал пальцем Зосим перед носом Провки. — Я тебе сам… объясню. Слушай! Здесь один нищего зарезал в трактире, а сам убёг. Так вот его ищут. Как написано, некто, пожелавший остаться неизвестным, посулил награду в 200 рублёв, кто укажет, где тот убивец прячется.
— Ух ты! — выдохнул Провка. — Двести рублёв. Какие деньги-то! — Он глубоко вздохнул и закатил глаза к небу.
