— А как раз после пожара, — ответил ключник. — Дня два как будет. Филиппа-то я сразу узнал. Ещё крикнул ему: «Филипп, оставь казну, Бог тебя накажет!» Куда там! Обернулся, показал зубы и был таков…
— А второй, про которого ты сказывал, в бараньей шапке?
— В шапке?.. Тот вприпрыжку бежал за ним и всё время оглядывался.
— И куда же они пошли?
— Отсюда одна дорога. Если до города, то тем путем, каким вы шли, видно, Филипп вам её показал. Есть и вторая… на тот свет.
Одноглазый сделал вид, что не обратил внимания на конец фразы ключника. Он спросил:
— А больше дорог в город нет?
— Вот зима придёт, можно пешему на все четыре стороны идти — закуёт мороз болота. А в другое время пути нету. Кругом топи да трясины, мох-зыбун. Не пройдёшь…
— И то правда, — пробурчал Одноглазый, оглядел хмурых товарищей и прижёг ключника взглядом.
— Глаз, — воскликнул Колесо. — А с ними Рубанок, Чугунок были. Куда ж они подевались? Пули льёт старик…
Одноглазый ему не ответил, а спросил Изота:
— А двух других ты не видел?
— Других? Нет, не видал… Только…
— Говори, — впился своим зрячим глазом в Изота атаман.
— Был ещё один… Не наш. Мёртвый. Обгорел весь. Вот здесь возле вереи и лежал. Я похоронил его.
— Рубанок или Чугунок, — выдохнул атаман.
Разбойники опять стали совещаться, громко разговаривая, не обращая внимания на то, что Изот слышит их перебранку. Они размахивали руками, топтались возле костра, обвиняя друг друга в том, что доверились Филиппу Косому. Изот уже понадеялся, что они отпустят его, не причинив вреда.
— Если старик не врёт, — сказал Одноглазый, — с сундуком они далеко не уйдут. Надо их настичь во что бы то ни стало. Я знаю место, где Куделя краденое прячет. Туда надо идти. На болоте мы их уже не догоним.
— А мы их, дураки, ждём, — в сердцах сплюнул Колесо. Столько время упустили, не жрамши, не пимши…
Разбойники заскучали. Добыча, которая, казалось, уже была в руках, ускользнула и неизвестно доберутся они до нее или беззвозвратно упустят. Это стоило потери настроения.
— Чем кормишься? — спросил Одноглазый Изота, сверкая бельмом.
— Чем Бог послал, — ответил Изот. — Припасы, что были заготовлены на зиму, сгорели.
— Так ничего и не осталось?
— Наскрёб немножко сухарей, а больше ничего нет, — проговорил Изот, радуясь в душе, что Господь надоумил его припрятать полмешка сухарей. Хоть этим он сможет умилостивить разбойников, и они уйдут, отпустив его.
— Показывай, где они у тебя припрятаны, — приказал Одноглазый.
