Они разложили возле пленника костёр, собрав обломки досок и бревён, и хмурые грелись возле огня, не донимая ключника расспросами. А Изот думал, как их спровадить отсюда.
Погревшись, разбойники подошли к нему и Одноглазый спросил:
— Ну не надумал сказать, где казна ваша?
Изот молчал, не зная, что ему ответить.
— Ведь околеешь на сквозном ветру, — участливо добавил атаман.
Ключник поднял на него глаза: его осенило, что надо сказать.
— Казна была, — проговорил он непослушными от холода губами. — Собирали деньги миром. Мельницу хотели поставить новую, маслобойню построить…
— Куда ж она подевалась? — сдвинув брови, спросил Одноглазый и приблизился вплотную к Изоту.
— Говори, а то отведаешь атамановой дубины, — встрепенулся Колесо.
Разбойники заметно оживились после слов Изота, сгрудились вокруг него, ожидая дальнейших признаний. Даже лицо Колеса приобрело совсем иное выражение: звериный оскал померк и губы расплывались в лёгкой ухмылке.
— А Филипп Косой похитил её, — глядя на Одноглазого в упор, проговорил Изот.
Из всех разбойников ему легче было говорить с атаманом, и не потому что тот был старшим. Хотя вид его и был свиреп, под сердцем, как понял ключник, был у него нетронутый закоулок, куда не проникла безудержная жестокость, и в который он не пускал никого, наглухо заколотив его, и только сам заглядывал туда, но не надолго.
— Косой? — переспросил Одноглазый.
— Он у нас выродком родился. Всё было не по нему. Озверелый мужик и вороватый. Я видел, как он с сундуком за плечами, в котором держали казну, в лес уходил. С ним был ещё один человек, мне незнакомый, с ножом за поясом, в бараньей шапке. — Изот назвал приметы сподручника Филиппа, который был с ним в хранительнице.
— По-моему, это Трофим Куделя, — сипло проговорил Кучер, пытаясь отогреть руки, засунув их в рукава кафтана, навстречу друг дружке. — И нож у него был и… шапка баранья. Наверно, он.
— Такой чернявый, лицо длинное, на скопца похож, — уточнил Изот.
— Точно он, — изрёк Колесо. — Всегда не мог терпеть его дурацкой морды.
— Утекли, — сплюнул Одноглазый. — Обманули и утекли с добычей. Вот стервецы.
— Я говорил, что нельзя доверять Косому, — зло проговорил Колесо. Дёргаясь всем телом, он ходил вокруг костра, своим поведением высказывая высшую степень негодования. — Говорил, что обманет. Ненадёжный он человек. По глазам бегающим видел…
— Не скули, — оборвал его Одноглазый. Хотя он сохранял спокойствие, подобающее вожаку, Изот заметил, что и у него на душе кошки скребли. Еще бы! Из рук ушла вожделённая добыча. — Не иголка в сене — сыщем и на дне моря… А когда ж это было? — обратился он к Изоту.
