— Мистер Джей Джей Лоуренс. Мистер Лоуренс должен был вернуться из Кантона только завтра, а он… он вернулся вчера.
— Надеюсь, вы намереваетесь прижать его к стенке?
— Прижать к стенке?
— Ну, надавить на него, словом, допросить с пристрастием…
— Разумеется. Завтра.
— Почему же завтра? Хотите дать ему шанс смыться от вас?
— Нет, конечно, нет, — все так же вежливо объяснил мистер Ву. — Я хочу оставить ему время подготовиться к допросу. Ведь ловкая, продуманная, изощренная ложь выдает лжеца куда скорее, чем показания, придуманные наспех.
Мистер Ву (обладатель полного имени Ву-Ту-Фу) был маленьким и хрупким. Плоское личико, на носу — очки без оправы с дымчатыми стеклами, настолько толстыми, что глаза казались невероятно огромными, а выражение лица каким-то нечеловеческим. Жертвуя всем, чтобы соблюсти каноны элегантности, он постоянно носил белый шерстяной костюм с тщательно отглаженными — в стрелку — складками на брюках, галстук из белого пике, украшенный золотой булавкой «Голова дракона», и канареечного цвета туфли. Он бегло говорил на трех языках — китайском, английском и французском, — даже не проглатывая на двух последних звук «р», как делают почти все его соотечественники, и изъяснялся на каждом из этих трех языков с изысканной вежливостью, которая вышла из моды примерно тогда же, когда и его гардероб. Он сразу заставлял понять, что является представителем весьма приличного следственного отдела, который весьма приличным образом станет вести весьма приличный розыск весьма приличного преступника.
Самые ранние пташки из служащих компании Абоди и Лоуренса еще только-только подкатывались к запертым пока дверям своей конторы под ледяными взглядами двух полицейских в полной выкладке, а мистер Ву уже активно вел следствие, окруженный толпой сотрудников, белых и желтых, гражданских и обмундиренных. Малез впервые присутствовал при расследовании, проводимом китайцами, и скорость, с которой шел этот процесс, показалась ему удивительной, равно как и краткость предложений, которыми китайцы обменивались.
Освободившись, мистер Ву достал из кармана золотой портсигар и протянул его Малезу, который отказался от предложенного курева, показав свою трубку. Тогда китаец вытащил из портсигара длинную, тонкую, не похожую на обычные сигарету, с озабоченным видом прикурил, и кабинет покойного Абоди сразу заполнился столь же необычным ароматом: запахом опиума…
— Я сгораю от желания узнать, есть ли какие-нибудь новости о мистере Воробейчике, — начал мистер Ву. — Я слышал, что вы любите его, как брата, а ведь не существует столь же мучительной боли, как боль от потери милого сердцу существа…
