А Алексей Степаныч?
Алексей Степаныч как будто ничего не замечал. Он делал ей на уроке два-три замечания и казался Марине рассеянным. Как будто и ему вдруг стало неинтересно с нею заниматься.
Единственное, что ещё занимало Марину, это подготовка к шефскому концерту. Но не подготовка своего выступления, а переписка с Верой. В этой переписке Марина не участвовала, но письма из Берёзовой прочитывала с жадным интересом.
Марине Вера больше не писала — наверно, потому, что Марина не ответила на её последнее письмо.
Когда Оксана спросила своих пионеров, готовы ли они к Октябрьскому концерту, Марина что-то пробурчала в ответ. Русскую песню она разобрала, но Алексей Степаныч был, видимо, так недоволен ею в последнее время, что Марина не рискнула ему показать её. А без Алексея Степаныча играть было неинтересно. Никак нельзя было понять, хорошо ты играешь или плохо.
Кто удивлял Марину в последнее время, так это Люся. Люся уже два раза ездила с Оксаной к Вере на фабрику. Вероятно, она помогала там делать костюмы, а может быть, и ещё в чём-нибудь участвовала, потому что часто шепталась с Оксаной и что-то скрывала от ребят. Люся была всё время весёлая и не ворчала столько, как бывало раньше.
15 октября
Вчера разговаривала на перемене с Галей. Она говорит, что всё же играет концерт. Но и вариации, она говорит, очень хорошие, и она ими увлекается. А мне скучно. Ску-чно… Мамы всё нет дома. А. С. со мной почти не разговаривает на уроках.
Только вчера, после того как я сыграла — правда, неважно, — он спросил: «А ты, Марина, слышала о победах наших музыкантов на фестивале демократической молодёжи?» — «Слышала, конечно», — ответила я. «А ты послушай ещё, — сказал он. — По радио передают рассказ о их победе в записи на плёнку».
Я хотела послушать, но, по-моему, это больше не передают.
Скоро концерт, а я совсем не готова. И готовиться не хочется. Вот если б тот наш концерт — я бы так занималась!
А сейчас всё такое неинтересное, как гамма на одной струне. Хрипит, визжит, а музыки нет!
Очень скучно мне
На одной струне.
Ведь я не Паганини. Тот умел и на одной струне давать музыку.
И все учителя на меня сердятся. Александра Георгиевна сегодня говорит: «Что это ты, Марина, такая хмурая стала? И занимаешься спустя рукава. Смотри, скоро четверть кончается — снизишь свои оценки».
Зачем она мне про оценки сказала? Что я, сама не знаю? Если бы она про оценки не сказала, я бы, может, ей и рассказала всё — и про концерт, и что я совсем не готова, и про то, что никто со мной не дружит по-хорошему.
