А какой милый голосок — прямо мур-мур-мур… Московский уголовный розыск, чесслово.
— Хватит дуру валять! — обозлился Граф. — Выходи и покажись! Ишь, разыгралась, придумщица… Загадки тут загадывает! Туды-растуды…
И она вышла из-за ближней березки. Стояла прямо, потупив глазки, — худая и ловкая, не в пример Лорке, в платочке и сарафанчике.
Холодно ведь, пожалел ее Потап. Осень… А она в летнем… Правда, они все нынче в топиках, круглый год, зима не зима, все одно — пузо голое…
— Ты кто? Откуда? — спросил он.
Ветер прилетел и рванул Графа за воротник, прямо бандит какой, властям неподвластный…
— Девушка, — скромно ответила она.
— Я вижу, что не мужик, — захмурел Потап. — Ты почему мое имя знаешь?
— А сюда может прийти только человек с таким именем, как у тебя. Ты вон какой прехорошенький.
И она засмеялась, закружилась на месте… Сарафанчик заиграл блестками.
Приосанился Потапушка. Взыграло ретивое…
— Я давно тебя жду, миленький. Лет эдак сто. Или сто двадцать. Не помню точно.
— А и здорова же ты врать! — восхитился Граф. — Где имение и где наводнение…
И стал к незнакомой девице присматриваться, приглядываться. Может, из психушки дала деру? Санитаров охмурила — и вырвалась на волю…
А она закручинилась, загоревала:
— Я тебя столько лет ждала, прислониться ведь тут не к кому, одни стволы кругом! А от тебя угрюмостью во все стороны веет.
Потап обиделся, принюхался:
— Чего несешь? Ничем от меня таким не веет!
— Я пельмени варить умею, — вдруг сказала худышка. — Ты ведь мечтал о них совсем недавно, Потапчик… Купим себе «Кока», сварим и съедим. С маслом. А что? Вкусно!
— Отрава! — честно сообщил Граф. — Ладно, купим. А дальше что?
— А дальше… — хитро прищурилась колдунья, — дальше… Я тебе окна вымою, Потапушка… Пока еще не холодно… Холодильник продуктами набью. Утром кофе тебе варить буду…
— Без кофеина, — посоветовал Граф. — Давление у меня, сама знаешь… Это награда на всю жизнь.
— Знаю, Потапушка, — кивнула девица. — Можно и без кофеина. Теперь модно стало брандахлыст пить и нахваливать.
— Я президентом хотел стать, — брякнул Граф.
— Не ври! — свела «березка» в полосочку пшеничные бровки. — При мне врать опасно, все равно не поверю. Каким еще президентом? Фирму разве решил открыть? А что продавать будем?
— Вино! — выпалил Граф.
— Дурак дураком ты, Потапчик! — вздохнула девица. — Там с акцизами неразбериха… Зачем тебе эта морока? Давай лучше торговать золотишком.
— Намыла? — хмыкнул Граф. — На приисках была?
