– А как бы я смог жить, если бы не был таким?
– Но Мелисса явно считает иначе. Каким образом вы оба можете быть правы?
– Она врёт, – сказал Реппл. – Или ошибается. Или и то, и другое.
– Да, всё сводится к тому, кому мне поверить. В её пользу говорит страсть за её маской. Её гнев, негодование, самоотверженность. Однако вы... – он сделал паузу, повернулся, и отошёл. – Вы остались, чтобы попытаться помочь мне. Вы настаивали на том, чтобы не рисковать жизнью Фредди. Вы оплакивали своего друга, который был вашим узником, и мог стать вашим палачом.
– Спасибо, Доктор.
– За что?
– За то, что верите мне.
Улыбка сошла с лица Доктора:
– Рано ещё благодарить меня. Ваши поступки противоречат описанию Мелиссы. Но это не значит, что она ошибается.
Реппл отвернулся от стекла и направил в Доктора палец.
– Так вы считаете, что я изменился? Размяк во время ссылки? Вы считаете, что я – исправившийся массовый убийца?
– Это одна из версий. Но, как и в случае с вами и Аске, несколько разных предположений могут объяснить одни и те же факты. И, возможно, ни одно из этих предположений не верно.
– Она считает меня несправедливым правителем, – неистово сказал Реппл. – Это совсем не так. Меня отстранили от власти экстремисты, террористы, у которых какие-то свои извращённые идеи, – он ткнул пальцем в грудь Доктора. – Я не был деспотом, – ещё один тычок. – Я не был тираном, – он шёл вперёд, заставляя Доктора отступать к стеклу.
На очередном тычке Доктор перехватил руку Реппла. Другой рукой он сам ткнул в грудь Реппла:
– Вы вообще не были правителем, – сказал он.
– Вы обвиняете меня во лжи?! – вскрикнул Реппл. – Может быть, вы считаете, что это Аске был Василий?
– Нет, – голос Доктора стал спокойным, почти успокаивающим. – Конечно, нет. Он верил, что вы – Василий Тёмный. Он умер из-за этой веры, его веры в вас. Он был уверен, что вы – Василий Тёмный, такой, какой вы есть. В конце концов, его послали защищать и охранять вас, держать вас в ссылке. Это объясняет все факты, – Доктор грустно покачал головой, – кроме одного.
– О чём вы?
– Знаете, – сказал Доктор, вновь начав расхаживать по помещению, – иногда можно что-то заметить лишь тогда, когда оно исчезает.
– Вы имеете в виду мою свободу?
– Нет, я о чём-то типа звука батареи центрального отопления или кондиционера. Их замечаешь лишь когда они прекращаются. Пока оно есть, пока оно – часть естественного хода вещей, его не замечаешь. Просто неотъемлемая часть мира. Ваш мозг даже не утруждается сообщить вам о ней, пока не случится изменение, которое может быть важным.
