Степень личной зависимости алипинг-сагигилид — самого низшего социального слоя в доколониальном тагальском обществе — была значительно больше. Они не имели собственности, жили в доме господина, не могли вступить в брак без его согласия, их продавали, покупали, дарили. Алипинг-сагигилид прислуживали в домах дато и знати, обрабатывали их земли, получая от хозяина пищу, ночлег, иногда небольшую долю собранного урожая.
Различия, существовавшие между основными группами «зависимых», достаточно четко обрисованы в испанских источниках. Автор «Манильского манускрипта» выделяет у тагалов две группы «рабов»: «те, которые живут в собственных домах, и те, которые не имеют никакого имущества и живут в доме господина». Подробно характеризуется статус каждой из них. «Те рабы, что живут в собственных жилищах, отдают своему господину ежегодно в виде налога 100 гант неочищенного риса и часть собранных овощей, фруктов и т. д. Если они делают вино, то относят господину кувшин вина, если на охоте убивают оленя, отдают ему оленью ногу… Обязаны они также помогать в сооружении дома своего господина, который в это время их кормит, а по завершении постройки устраивает празднество… Мужчины женятся без согласия или разрешения господина. После смерти такого раба его дом и имущество переходят к детям, которые обязаны служить тому же господину». «Рабы» второй категории, живущие в доме хозяина, «обслуживают его день и ночь, за что получают пищу и ночлег. Хозяин может продать такого раба. Эти рабы не могут вступать в брак без разрешения господина, а обзаведясь семьей, остаются в его доме». Таким образом, в данном источнике речь идет, конечно, не о рабах, а о двух категориях зависимого населения, из которых только низшая может быть отнесена к разновидности патриархального, домашнего рабства.
В эту низшую прослойку «зависимых» попадали главным образом бедные общинники, не выплатившие долга, в результате чего они теряли имущество и сами превращались в собственность кредиторов. В источниках отмечается, что человек, попавший в долговое рабство, продолжал оставаться членом общины; хозяева обычно не продавали своих домашних слуг, и отношение к ним отличалось известной патриархальностью. В более тяжелых условиях оказывались военнопленные, которые также принадлежали к категории домашних рабов. Отношение к ним со стороны хозяев и остальных членов общины как к чужакам и представителям враждебного балангая было более суровым. Пленников использовали на самых тяжелых работах, должников же в основном в качестве прислуги. Испанские авторы, говоря о распространении «рабства» среди жителей архипелага, обычно отмечали особый его характер сравнительно с представлениями и практикой европейцев, указывая на отсутствие жестокости и грубости в обращении с «рабами», на патриархальность в отношениях между господином и принадлежавшими ему «зависимыми».
