Я глубоко вдохнула и задержала дыхание, не желая расставаться с непривычным запахом. Потом все же выдохнула — и закашлялась.
— Ужасно, верно? — посочувствовал Марцелл. — Я бы на месте Цезаря вообще перенес Бычий форум на другой берег Тибра.
— Тут всегда такая толкучка? — посетовал Александр.
Мимо нас провели быка с рогами, обвязанными пучками сена; племянник Цезаря еле успел отпрянуть, чтобы не угодить под копыта.
— Ага, всегда. Не говоря уже о праздничных днях.
Наконец мы пришли на место. Галлия и Марцелл помедлили, чтобы дать нам посмотреть на бетонный мегалит, украшенный арками и мраморными скульптурами. Мне уже доводилось видеть Большой цирк со склона Палатина, где Октавиан устроил длинный деревянный помост, чтобы наблюдать за играми прямо из собственной виллы, но я не представляла себе, насколько это в действительности огромное сооружение, пока не очутилась у подножия лестницы.
— Вот бы такой рисунок в твой альбом, — сказал Александр.
Изнутри доносились ликующие вопли толпы. Зрители громко ревели после каждого круга, завершенного колесницами. Галлия пробилась через плотный поток зрителей, и мы очутились у западных ворот. Мужчина в тоге жестом позвал нас войти, прокричал неразборчивое приветствие, и мы полезли вверх по узкой лестнице в ложу Цезаря.
— Осторожнее! — громко предупредила рабыня. — Тут даже взрослые мужчины что ни день ломают себе шеи.
— Если напьются, — подхватила Юлия.
— Или спешат в объятия какой-нибудь шлюшки, — засмеялся Марцелл, но Галлия не улыбнулась.
— А что это за каморки были внизу, под арками? — спросил Александр.
— Притоны, — хихикнула Юлия. — Там и днем и ночью не протолкнуться.
Наконец мы взобрались на самый верх, и перед нами раскинулся залитый солнцем грандиозный Большой цирк. Окруженная тремя ярусами сидений арена простерлась от Авентина до Палатина. Стоило нам оказаться в ложе, как Марцелл разглядел внизу тучного человека, принимающего ставки у зрителей, и замахал ему, зычно крикнув:
— Сюда!
Тот, отдуваясь, заторопился к нам, и я удивилась, как можно было обзавестись брюхом при столь подвижной работе.
— У меня с собой семьдесят пять денариев, — объявил Марцелл.
— Хозяин! — ахнула Галлия.
— Что? Это и для Селены с Александром. И для Юлии, если она сегодня не при деньгах.
Но девушка уже отсчитала из кошелька горсть монет и протянула ее мужчине.
— Ставлю двадцать на «белых».
— Они участвуют только в следующем забеге, — предупредил толстяк.
— Какая разница, — легко отмахнулась Юлия.
