Старый английский барон | страница 2



.

История представляет нам человеческую природу, какова она есть в жизни — увы, сколь часто она являет грустное зрелище! — тогда как роман показывает только приятную сторону картины, открывая одни лишь привлекательные черты и набрасывая вуаль на несовершенства. Что ж, людей манит всё лестное для их тщеславия, и это естественно, однако тщеславие, подобно другим слабостям человеческого сердца, можно обратить на благие и полезные цели.

Не отрицаю, свойствами этого жанра можно злоупотребить, и тогда он послужит к развращению нравов и обычаев общество. Но то же можно сказать и о поэзии, и о драме, и о любом произведении искусства, и это ничего не доказывает, кроме справедливости старой поговорки, недавно снова введенной в оборот модными ныне мыслителями: «Всякая палка о двух концах»{6}.

Задача романа состоит в том, чтобы, во-первых, вызвать интерес, а во-вторых, направить его на полезные или хотя бы безобидные цели. Счастлив писатель, добившийся, подобно Ричардсону, того и другого, однако вполне удачлив и достоин похвалы тот, кто достиг лишь первого, доставив развлечение читателю!{7}

Теперь, приоткрыв свой замысел, я прошу читателя вернуться к «Замку Отранто» — сочинению, которое, как уже было отмечено, являет собою попытку соединить разнообразные свойства и достоинства старинного рыцарского эпоса и современного романа. Для достижения этой цели необходима известная мера чудесного, чтобы пробудить заинтересованность, некоторое количество картин подлинной жизни, чтобы придать произведению правдоподобие, и определенная доля трогательного, чтобы завладеть сердцем читателя.

Упомянутая нами книга превосходно отвечает двум последним условиям, но в том, что касается чудесного, обнаруживает излишества. Ее начало очень сильно волнует воображение, повествование ведется искусно и продуманно, характеры великолепно очерчены, а поступки персонажей обоснованы, слог отточен и изящен, — и тем не менее, несмотря на все эти бесспорные достоинства произведения, ум быстро пресыщается (хотя и не пресыщается слух), и причина тому очевидна: избыток средств губит эффект, для создания коего эти средства предназначены. Если бы автор удержал повествование хотя бы на грани правдоподобия, необходимый эффект был бы сохранен и при этом нисколько не пострадала бы ни одна из мелких подробностей, призванных вновь и вновь возбуждать читательское любопытство.

Например, мы можем помыслить и допустить явление призрака, мы даже готовы смириться с заколдованным мечом и шлемом, но при всем том необходимо, однако же, держаться в известных пределах вероятного. А тут меч такой величины, что нужна сотня человек, чтобы поднять его;