— Ладно, хорошо, сердись сколько тебе угодно.
Для этого ей его разрешение точно не требовалось.
— Объяви мне бойкот, если хочешь.
Энни притворилась, что не слышит.
— Я только хочу узнать, означает ли это, что ты не отвезешь нас в аэропорт?
Она резко развернулась, шокированная, что он вообще посмел об этом просить.
— Ну? — с вызовом в голосе произнес Вэнс.
Девушка отрицательно покачала головой:
— Нет, Вэнс, я не стану этого делать. Тем не менее желаю тебе хорошего путешествия. И вообще, наслаждайся жизнью, потому что я собираюсь последовать собственному совету.
Наконец пришел лифт. Энни поспешила войти в кабину вместе с другими людьми. Она в последний раз посмотрела на Вэнса, все еще сжимающего в руке черную льняную салфетку из ресторана, и взмахнула на прощание рукой.
— Пока-пока, — сказала она, когда двери лифта сомкнулись, скрыв его из виду.
Телефонный звонок прервал крепкий сон Бетани. Обычно люди не беспокоят других людей посреди ночи, если только не стряслось что-то ужасное. На экране высветился номер дочери. Трясущимися пальцами она нажала на кнопку приема вызова:
— Алло?
В трубке послышался расстроенный голос Энни:
— Мам!
Приняв сидячее положение, Бетани потерла рукой глаза:
— Энни? Что стряслось?
Девушка пыталась говорить, но Бетани никак не могла уловить смысл сказанного.
— Вэнс уезжает? — переспросила она.
— В Европу с Джесси, — трагическим голосом произнесла Энни, из чего Бетани заключила, что Джесси, вероятнее всего, девушка. Значит, сегодняшний ужин в «Спейс Нидл» был затеян вовсе не ради предложения руки и сердца, чего так ждала ее дочь. Бетани почувствовала облегчение, хотя не могла не тревожиться за Энни.
— Ах, милая, мне так жаль.
— Я… Он еще и хотел, чтобы я отвезла их в аэропорт. Можешь в это поверить? — Голос ее звенел от гнева. — Он сказал, что не может пригласить меня поехать с ним, потому что мне еще целый год учиться и у меня… есть определенные обязанности.
— У всех есть обязанности, — резонно возразила Бетани, подавляя зевок.
— Я… Мам?
— Да, дорогая?
— Ты то же самое почувствовала, когда папа сообщил об… ну… этой его? Ты ничего не знала, не подозревала, не видела, что творится у тебя под носом. Вот и я тоже. — Она громко всхлипнула. — Я чувствую себя полной дурой.
— О, Энни.
— И как это Вэнс мог поступить столь бесчувственно?
Бетани вспомнилось парализующее чувство, поселившееся в ее душе после ухода Гранта. В отличие от нее у Энни за плечами не было двадцати лет брака, но она тем не менее испытывала схожие ощущения.
