— Они тебе наговорят… Развесь только уши!
— Я сама видела… Выпишите, пожалуйста, лампочки, Степан Сергеевич.
Марина положила на стол начальника чистый бланк требования. В глазах Ковшова мелькнуло не то раздражение, не то удивление.
— Вон ты какая! А не выпишу — что будет?
— Тогда я куплю на свои деньги, — решительно заявила Марина.
Ковшов посмотрел на неё и медленно придвинул к себе бланк:
— Это я тебе припомню.
Поставил цифру и подписал требование.
Марина ожидала, что теперь её отношения с начальником отдела ещё более обострятся. И, когда через несколько дней Ковшов позвал её к себе, она подумала: «Увольняет!» И действительно, хмурый вид начальника не предвещал ничего доброго.
— Вот приказ. Прочитайте и распишитесь на обороте.
«Всё равно не уйду! — стиснула зубы Марина. — Теперь не уйду! Обращусь к директору, в завком. Не имеет права».
Она прочитала бумагу и глазам не поверила. Это был приказ о назначении её товароведом.
— Что, съела? — захохотал Ковшов. — Думала — выговор?
— Хуже, — призналась Марина.
Ковшов, довольный, снова захохотал.
— Нет, брат, я тебя никуда не отпущу. Таким снабженцем сделаю — все ахнут. Только ты меня слушайся. А если ругаюсь, то не думай, что от зла. Я не злой. Я тебя воспитываю. У тебя одна половинка — самый раз для снабженца: упорство. Прилипнешь — не оторвать. А другая половинка для нашего дела — гибель: нюни распускаешь. Добренькая больно, всё готова выдать, что есть. Поняла?.. Ну, а насчёт ругани давай мы наперёд так договоримся: если надумаешь со мной ругаться, иди ко мне и ругайся с глазу на глаз сколько хочешь. Но не на людях. Не подрывай мой авторитет — я не потерплю. Дам сдачи так, аж в глазах потемнеет.
Марина решила, что сейчас самое подходящее время высказаться прямо и откровенно.
— Вы сами свой авторитет подрываете, Степан Сергеевич. Вы же никому работать не даёте. Всё сами да сами.
Ковшов помрачнел.
— Работнички… Лодыри! Каждый так и норовит побыстрей отделаться.
— Неправда! — горячо вступилась Марина за своих сослуживцев. — Петрова очень хороший работник. Сусик — простите, я хотела сказать, Черепанов… Но ведь вы им не доверяете. Приучили их работать только после тычка… Даже смешно: людям приходится идти на хитрость, чтобы заставить вас дать им самостоятельную работу.
Ковшов выслушал Марину без злости, без обиды, но всё же скорее снисходительно, чем с подлинным вниманием, а затем заторопился на склад. Откровенный разговор, к которому она так стремилась, ни к чему не привёл.
