Вампирка вылетела из комнаты. Дочери были жутко перепуганы. Алекс отдал ребенка Миле.
— Устрой все для него, мне надо подумать.
Он медленно направился к двери.
На самом выходе вампир взглянул на жену.
— Учинишь что-нибудь с ребенком — пеняй на себя. Я предупредил.
Черные, полные злости глаза встретились с горящим зеленым взглядом Алекса. Марта чуть ли не шипела, сидя на кровати. Она бросала взгляды на ребенка, но с места не сдвинулась, даже когда за мужем закрылась дверь.
В комнате повисла леденящая душу тишина. Эльза переминалась с ноги на ногу, пытаясь найти способ остаться на стороне матери.
— Пошли прочь/! — истошно закричала Марта на дочерей.
Вампирки быстро ушли из комнаты, прихватив с собой брата.
Марта еще долго сидела на кровати, не двигаясь и не моргая. Она пыталась найти объяснение тому, что случилось. Искала в себе силы принять ребенка. Искала ответ, как такое могло произойти? Она знала, почему это случилось, но смириться не могла.
Всю ночь Мила и Эльза пытались угомонить ребенка. Он, лежа на кровати, громко плакал. Девушки звенели погремушками, шипели, кричали на него, но всех этих мер хватало на пару минут, после чего он начинал снова плакать.
Эмма вернулась только утром. Она привела молодую женщину с ребенком на руках. Кормилица лишь за очень большие деньги согласилась переехать в старое поместье, пользующееся дурной славой у местных жителей. И то, скорее, она сделала это, по незнанию.
Ее звали Маргарет. Она была не замужем и сама недавно стала матерью милой девочки Кейт. Обесчещенная и брошенная отцом ребенка, Маргарет приехала на Оркнейские острова к своим родственникам. Здесь ее никто не знал, отчего вовсе не осуждал, а история о погибшем муже быстро прижилась.
Маргарет зашла в комнату и нежно взяла на руки плачущего ребенка. Он перестал плакать, но уснул, только после того как получил порцию молока. Эльза и Эмма поспешно ушли, оставив Милу следить за женщиной.
— Очень печально, что у госпожи перегорело молоко, — констатировала Маргарет, передавая Миле мальчика.
— Но ведь такое бывает, — неуверенно протянула вампирка. Все это смущало ее. Человеческая женщина в их доме, мать заперлась в комнате, сестры сбежали, а ей приходится стоять здесь и разговаривать. Разговаривать с едой.
— Конечно, и, кстати, среди господ это чаще бывает, — согласилась Маргарет.
Женщина оглянулась по сторонам. Высокие потолки, исписанные картинами, стены задрапированы тканью под самый потолок, тяжелые расшитые золотом шторы. Большая кровать с балдахином, на которой сейчас тихо спит ее дочь.
