Так спас он Леонтия Саливона. И Леонтий, бывало, его выручал. С таким, как Леонтий, не пропадёшь. Семён Павлович сидел довольный, тем более имел в загашнике нечто секретно проведанное о конкурентках, нижнереченских акульках.
По коридорам и лестницам гостиницы «Большой Урал» бегали, играя в прятки, маленькие девочки, наряженные спортсменками. Они подняли изрядный визг и гвалт, но дежурные их не шугали — жалели.
Выступление юных фигуристок на празднике открытия спартакиады так понравилось, что было принято решение оставить их в городе до закрытия, чтобы и на заключительном торжестве руководство и общественность вновь полюбовались нашей замечательной сменой. Особо присматривать за девочками было некому, взрослых занимали взрослые проблемы, дети состояли на довольствии к ресторане, их укладывали спать ровно в десять, гасили свет и запирали на ключ — что им ещё?
Борис Борисович Бородулин прибыл в гостиницу решать, что делать со съёмкой конькобежных соревнований. Их ввиду погоды проводили вечерами, даже за полночь, стадионные же светильники не давали нужного количества люксов, а выбить на студии мощные диги было Бородулину не по силам. Кречетов, ушедший по делам, велел коридорной дать Бородулину ключ от своего номера.
В коридоре Бэбэ был пойман одной из девчушек-фигуристок сзади за карман пиджака.
— Идите, дядя, идите, не стойте, — шептала она, спрятавшись вся, от красного бантика на макушке до белых кроссовок, за его спиной. Бэбэ медленно зашагал — совсем не туда, куда ему было нужно, — растопырив локти и надувшись, чтобы сделаться более надёжным укрытием для создания, взволнованно сопящего у него за спиной.
— Палочка-выручалочка! — наконец ликующе вскричала она, вырываясь на оперативный простор. Но миссия Бэбэ этим не исчерпалась.
Когда Кречетов вернулся к себе в номер, глазам его предстала следующая картина. Рой разноцветных бантиков трепетал над диваном и кроватью, два десятка пар глаз зачарованно таращились на Бориса Борисовича, который высился у стола над разложенной рубашками вверх колодой карт (комментатор захватил их на случай, если найдутся достойные партнёры для преферанса), и затейничьим голосом выкликал:
— Кто угадает, где спрятана… семёрка пик?
Сперва это была схватка. Двух больших, сильных, голодных зверей. Рыжие волосы перепутались с чёрными на смятой подушке, и отброшено прочь затерзанное одеяло.
Себя не помнила. Как всё вышло, забыла. Мгла, марево. Ну встретились в коридоре. Ну, в гости её, что ли, позвал, и это не обидело, не разочаровало, и неожиданным не было, напротив, долгожданным. Часа через два, а может, через четверть часа, — не вспомнить, сколько вытерпела, — пришла.
