Она мечтала о медицине. Не об абстрактной работе врача, а о хирургии. И планомерно развивала в себе качества, необходимые для профессии. Вид крови никогда не пугал ее – она умела правильно обработать рану, наложить повязку и шину и даже делать уколы. Когда знакомый ее родителей, хирург, сказал ей, что самое важное для профессии – сильные руки и чувствительные пальцы, и дал ряд рекомендаций, она с усердием кинулась их осуществлять. Стала заниматься музыкой, чтобы развить гибкость пальцев, принялась лепить из пластилина и даже научилась вышивать.
В институт она поступила сразу и считалась одной из лучших на курсе. Про нее говорили – великолепные данные, не подозревая, что все ее качества – результат большого труда, а вовсе не подарок природы. Весной сорок первого, когда Вероника готовилась к сессии, отец вернулся из очередной командировки, где что-то пошло не так. В доме воцарилась тягостная атмосфера ожидания ареста. Как объясняла мать, отец был ни в чем не виноват и искал способы, чтобы спасти их. Он нашел единственный выход, существующий для офицера. Когда арест оказался неизбежным, он застрелился прямо у себя в кабинете из наградного оружия. Но, по-видимому, предварительно сумел что-то сделать, поскольку семью не тронули. Мать несколько раз допрашивали, этим дело и ограничилось. Потом грянула война, и органам стало не до них.
Попав в санитарный поезд, Вероника испытывала особую симпатию к главному врачу, хорошему хирургу. Она ассистировала на операциях, ей доверяли мелкую работу, и старательность и аккуратность недавней студентки не остались незамеченными главным врачом. К тому же Ника всегда умудрялась выглядеть так, словно находилась не на войне в санитарном поезде, а жила в домашних условиях. Никогда не видели ее растрепанной или заспанной, халат всегда был белоснежным, а сама она не позволяла себе ныть или жаловаться. Она казалась воплощением собранности, аккуратности и ответственности. Главврач считал ее чистым золотом и радовался, что ему так повезло. Ей можно было всецело доверять, поскольку она умудрялась всегда и везде успевать. И руки у нее были хорошие.
Федор Варакин никак не вписывался в их бригаду. Он своим видом и шутливыми разговорами снижал статус и авторитет врачей. Разными небылицами и несерьезным поведением он заставлял людей забыть о том, где они находятся и что все вместе делают большое и серьезное дело.
Он конечно же не смог обойти вниманием царственную Нику, но, в отличие от других, прекрасно понимал, какой ценой ей удается держать себя в руках, и это вызывало у него бескорыстное восхищение и корыстное желание подразнить ее.
