Джон был бедным художником, поэтому я оставила мир танца и устроилась рекламным агентом в газету. Выяснилось, что эта работа получается у меня довольно неплохо: в конечном итоге я оказалась в «Haymarket Publishing» на посту помощника издателя в отделе бизнес-изданий — «Management Today», «Marketing, Accountancy Age» и так далее. Я также стала генеральным директором отдела по распределению молодых кадров («Graduate Appointments»). Это было время, когда парламент принял билль[6] о равных возможностях для женщин, и я давала интервью радио и газетам, говоря о роли женщин в бизнесе.
Я зарабатывала столько денег, что даже не решалась называть сумму своего заработка мужу, все еще боровшемуся за признание своего таланта. Я заметила, что чем более успешной я становлюсь во внешней жизни, тем более беззащитной чувствую себя внутри. Мне не давала покоя мысль: когда же окружающие заметят то, что на самом деле я не такая, какой им кажусь. Чем выше становился мой доход, тем более подавленной я себя ощущала. Я даже не могла заставить себя обсудить происходящее с мужем, и в итоге между нами возникло отчуждение. Наконец, я поймала себя на ежедневном вопросе: «Ради чего я просыпаюсь по утрам?»
Как раз в этот период кто-то познакомил меня с Динамической медитацией Ошо. Она изменила мою жизнь. Я оставила мужа и работу и сняла деревенский коттедж у одного из своих друзей. Я начала вязать и увидела, что мои руки могут создавать чудесные разноцветные вещи. Я отвезла в Лондон целую сумку своих творений и получила заказы от «Liberties» и «Browns» на Сауф Молтен-стрит. Вернувшись в Норфолк, я дала рекламное объявление для вязальщиц. Мне удалось собрать группу чудесных пожилых леди, по большей части живущих в одиночестве, в компании кошек или золотых рыбок. Один из моих носков появился на страницах «Vogue» в качестве аксессуара — пик моей карьеры дизайнера вязаной одежды.
Я решила отправиться в путешествие по Индии, чтобы встретиться с мистиком Ошо, чей голос на записях вводил меня в гипнотический транс. Я свернула свой вязальный бизнес и села на поезд, шедший через всю страну к Стамбулу, а затем на автобусах, через Иран и Афганистан, добралась, наконец, до Индии.
Я намеревалась провести в ашраме Ошо, в Пуне, лишь две недели, но в результате задержалась там почти на тридцать лет, попутно став членом семейства Ошо.
Именно в Пуне я начала открывать себя. Именно там начали заживать все мои старые раны — даже те, о существовании которых я и не подозревала.
