Но, как ни расставляй оценки, как ни классифицируй, ясно было одно: Роберт, ее брат, оказался на самом дне. Дай-то бог, чтобы это была короткая слава, но два миллиона зрителей Якобу не удалось собрать на всех шести последних программах, вместе взятых. За исключением последнего фильма затворника с Форё[15], но тут не о чем даже и говорить. Как бы то ни было, the show must go on.
Сидя дома с новорожденным Кельвином, она была уверена, что не захочет вернуться на телевидение, но, когда этот вопрос встал, у нее не было выбора. Еще год, решила она. Год, и не больше.
Год закончился первого ноября. Уже дело идет к Рождеству, а у нее все еще проклевываются идеи, она все еще рисует этот дурацкий, всеми охаянный сценарий про хорошего, но безвольного премьер-министра, страну на грани кризиса, и так далее, и тому подобное.
На двадцатое января у них заказана неделя на Мальдивах. Ну хорошо, смалодушничала она, после этого — всё. Надо искать что-то новое.
— Ты гонишь, — сказал Якоб. — Мы же никуда не торопимся.
— Может быть, остановимся и поедим? — Она снизила скорость до сотни.
Якоб покосился на Кельвина:
— А может, дождемся, пока кронпринц проснется?
— Ладно. О чем ты думаешь?
Он ответил не сразу:
— Как ни странно, о твоей семье. Готовый сценарий.
— Иди ты…
— Я не шучу. Своего рода критический документальный сериал. В Штатах такие уже делают, но до нас пока не докатилось. Что происходит в благополучной семье, когда случай…
— Я не хочу говорить на эту тему, Якоб. Если ты еще раз заикнешься об этом, я направлю машину в ближайшую скалу.
Он положил руку ей на плечо и задумался.
— Прости, — сказал он наконец. — Я хотел сказать, что вы все — довольно интересное семейство… типичное в каком-то смысле.
— В каком смысле?
— Для нашего времени.
Она ждала продолжения, но продолжения не последовало. Он углубился в свой «Афтонбладет».
Интересное семейство, мысленно повторила она. Ему легко говорить. Единственный ребенок в богатой стокгольмской семье. Родители умерли от рака, один за другим, с интервалом в десять месяцев. Это было семь лет назад. У него дети — полузабытые близняшки в Хэмпстеде и Кельвин. Еще старый дядя на смертном одре в Гиллелейе в Дании, должен оставить Якобу внушительное наследство… И в самом деле, стоит разобраться, что он имел в виду, когда сказал «типичное семейство».
— Ты прав, — сказала она вслух. — У нас, если присмотреться, немалый развлекательный потенциал.
На этот раз Якоб дал себе труд прислушаться к подтексту.
