— Что, опять? — застонал Фил. — Слушай, мы еще даже не выпили, а ты уже лезешь в свою воду.
Ферлини захохотал во все горло и подозвал официанта.
Для Ванды ужин был утомителен с первого по последнее блюдо. Ферлини и его менеджер разговаривали, но все это она слышала прежде.
— Послушай, Джо, — начал Роско. — Мы с тобой хорошо усвоили, что времена меняются. Несколько лет назад знающий свое дело газетчик мог вознести такого парня, как ты, на первую полосу. Только Гудини мертв, не забывай об этом, Джо.
— Ясное дело, Гудини мертв. Но ведь я-то жив! — Ферлини ударил себя в грудь. — Я, Джо Ферлини!
— Да уж, от скромности ты не умрешь.
Ферлини был раздражен:
— Так, что мог сделать Гудини, чего не могу сделать я? Я работаю с веревками, цепями, кандалами. Я могу выбраться из мешка, ящика, корзины, сундука. Я могу делать номера с наручниками. Трюк с болтами, прикрученными к настилу… Я могу выбраться из смирительной рубашки. Я могу делать трюки, о которых Гудини даже не мечтал. К тому же, он часто шел на надувательство.
— Можно подумать, ты не делаешь этого, — фыркнула Ванда.
— Да, иногда приходится. Я использую отмычки, поддельные болты, прочее дерьмо. Но ты же знаешь, Фил, свои лучшие трюки я исполняю с помощью мускулов. Так или нет?
— Конечно, конечно, — устало подтвердил менеджер. — Ты самый великий, Джо.
— Я поддерживаю себя в форме, спроси Ванду. Час в день занимаюсь штангой. У меня по-прежнему колоссальное увеличение объема груди. Я готов к водному номеру, Фил. Все будут потрясены!
— Но это уже делали, Джо, вот что я пытаюсь доказать тебе. У людей долгая память.
Ферлини презрительно сощурился:
— Ты пьешь слишком много, Фил, твои мозги размягчились. Конечно, это уже делали, но сколько лет назад?.. Выросло новое поколение. Правильно? А при твоих способностях из этого может выгореть хорошенькое дельце. Итак?
Роско вздохнул в знак того, что сдается.
— О’кей, Джо, если тебе так хочется, пожалуйста. Рассказывай!
Ферлини расцвел в улыбке:
— Все будет отлично. Сначала они наденут на меня наручники. Затем метров пятнадцать веревки вокруг тела и кандалы на ноги. Потом ставят в мешок и сверху крепко завязывают его. Кладут в большой железный ящик и бросают в озеро Трускан. Я исчезаю…
— …Оставляя у зрителей впечатление неминуемой смерти. Сколько приходится на обман и сколько на мускульную работу?
— Веревка — это мускулы. Я, как обычно, раздую грудь, а потом выдохну воздух, — веревка соскользнет с меня, как кожа со змеи. Отмычку спрячу в отворотах брюк. Сняв наручники, разрежу мешок бритвой. В ящике будет предусмотрено двойное дно: выбираюсь через него — все приспособления тонут — и душистым розанчиком предстаю перед публикой, — Ферлини победоносно улыбнулся Филу.
