— Да, — кивнул Берт. — А что дом?
— Будет вполне естественным… О, телефон звонит… Алло? Доктор Брюйер? Мне крайне необходимо попасть к вам на прием как можно раньше. Видите ли…
Фаррингтоны были очень милой семьей, особенно когда дело касалось пикников.
Мэрион упаковала корзину с едой, а Бет — корзину с вином и другими напитками. К Черному Мысу — отдаленному безлюдному месту среди скал — машину вел Дик. Громадные вечнозеленые растения создавали атмосферу церковного покоя и полумрака. Дик с нежностью помогал Джинни преодолевать трудные участки пути. Его пальцы ласкали ее обнаженные руки, когда он усаживал ее возле самого края скального обрыва. Ярко светило солнце. Далеко внизу океанские волны с грохотом обрушивались на утесы. Кричали морские чайки, воздух был пропитан запахом соленых водяных брызг. Джинни глубоко вздохнула.
— Пахнет свежестью и чистотой, — прошептала она. — Я даже забываю об ужасах прошедшей ночи.
Ее глаза затуманились, однако восхищенный взгляд Дика вернул ей хорошее настроение. — Но я больше не буду говорить об этом. Давайте есть. Я проголодалась!
Они пообедали. Берт рассказывал смешные истории о своих странствиях по Европе, впрочем, не упоминая того, что в Европу ему пришлось отправиться из-за растрат в США. Мэрион остроумно, но с некоторой насмешкой и недоброжелательностью повествовала об обитателях городка. Дик сидел рядом с Джинни и удерживал ее руку в своей всякий раз, когда ему удавалось это сделать. Время от времени он низко наклонялся к ней и шептал на ухо, что она очаровательна Джинни заливалась краской, глаза ее смеялись, и походила она более чем когда-либо на ребенка в самый счастливый день его жизни.
Солнце садилось за соснами. Удлинялись тени. В воздухе растекалась прохлада.
— Почему бы вам не погулять вдвоем? — спросила Мэрион. — Мы бы с Бертом прибрались пока.
Дик сразу же вскочил на ноги, помогая Джинни.
— Пойдем, — сказал он весело, — займемся исследованием.
Джинни со смехом позволила увлечь себя. Дик взял ее маленькую руку в свою большую.
— Славный денек, — сказал он, широко поведя свободной рукой. — Тебе нравится?
— Конечно. Только, когда я гляжу на море, мне вспоминается Алиса.
— Я знаю, — Дик посерьезнел. — Она любила море, слишком любила. Невозможно было вытянуть ее из воды.
— А ты любил ее, Дик? — спросила Джинни.
— Очень, — ответил Дик, кивая головой. — Это были счастливейшие три недели моей жизни. Затем Алисы не стало.
— Она тоже любила тебя, — сказала ему Джинни. — Нужно было видеть ее лицо, когда она сообщила мне, что выходит за тебя замуж. Оно до неузнаваемости переменилось. Она не могла понять, что ты нашел в ней. Ведь она была такой простушкой.
