— Не понимаю, на что он рассчитывает? Он, знаешь ли, тоже не на всякий вкус.
— Я думаю, может, все бы и сработало, если б она не перепутала его имени.
— Во всяком случае, тебе это развязывает руки. Ты сделала все чтоб взбодрить старикана, не всякая жена будет так из кожи вон лезть.
— Ты совершенно права, — сказала Бренда.
IV
Еще пять дней, и Бренда снова приехала в Хеттон.
— На той неделе я не появлюсь, — сказала она. — Поеду к Веронике.
— А меня приглашали?
— Конечно, приглашали, но я за тебя отказалась. Знаешь, ты ведь так не любишь уезжать из Хеттона.
— Я б не прочь поехать.
— Милый, какая жалость, если б я только знала. Вероника была б так рада… но боюсь, теперь уже поздно. У нее такой крохотный домик… и потом, честно говоря, мне показалось она тебе не очень понравилась.
— Не то слово.
— Так в чем же дело?..
— Неважно. Тебе, наверное, надо быть в Лондоне в понедельник? Помнишь, у нас в среду охотничий сбор.
— Даем приемчик на лужайке?
— Да, детка. Ты же знаешь, как всегда.
— Значит, так тому и быть.
— А ты никак не могла бы остаться до среды?
— Никак, милый. Понимаешь, если я пропущу одну лекцию, я ужасно отстану и не разберусь в следующей. И потом я не так уж рвусь глядеть на собак.
— Бен спрашивал, разрешим ли мы Джону поехать на охоту?
— Нет, он еще мал.
— Да нет, охотиться он не будет. Я думал, он мог бы подъехать на пони к месту сбора и доехать со всеми до первой чащи. Он был бы на седьмом небе.
— А это не опасно?
— Конечно, нет, почему?
— Благослови его господь, как жаль, что я его не увижу.
— А ты оставайся.
— Нет, нет, это невозможно. Не настаивай, Тони.
Разговор произошел сразу по приезде Бренды, потом все пошло лучше. На этот раз приехал и Джок, и Аллан с Марджори и еще одна супружеская пара, которую Тони знал с пеленок. Бренда весь уикенд построила с расчетом на Тони, и он был счастлив. В сумерки они с Алланом пошли стрелять кроликов из грачиных ружей, после обеда мужчины играли на биллиарде, а одна из жен глядела на игру.
— Старикан радуется, как ребенок, — сказала Бренда Марджори, — он отлично приспосабливается к новому режиму.
Запыхавшиеся и раскрасневшиеся мужчины ворвались хватить виски с содовой.
— У Тони один шар чуть не вылетел в окошко, — сказал Джок.
В эту ночь Тони спал в Гиневре.
— Ведь у нас все в порядке, правда? — сказал он вдруг.
— Ну конечно, милый.
— Знаешь, я тут в одиночестве впадаю в уныние, и воображение работает.
— Тони, не хандри. Помни, хандрить запрещается.
