— Так-то оно так… а может, она все равно на нас рассчитывает.
— Я тебе вот что скажу: пойди позвони ей и спроси начистоту, хочет она нас видеть или нет?
— Ладно.
Через десять минут он возвратился.
— Мне показалось, она сердится, — доложил он, — но я все равно сказал, что мы не приедем.
— Она, наверное, устала, — сказал Тони, — ей приходится рано вставать, чтобы успеть на экономику. Кстати говоря, я припоминаю, действительно кто-то нам говорил, что она устала, еще когда мы в клубе сидели.
— Слушай, что за мерзкая рыба?
— Официант говорит, ты ее заказывал.
— Может, и заказывал.
— Я ее отдам здешней кошке, — сказала Бэбз, — она милашка, ее Ягодкой зовут.
Раз-другой они потанцевали. Потом Джок сказал:
— Как ты считаешь, стоит нам еще позвонить Бренде?
— Наверно, стоит. Похоже, она на нас сердится.
— Давай уйдем отсюда и по дороге ей позвоним.
— А к нам вы не поедете? — спросила Бэбз.
— Сегодня, к сожалению, ничего не выйдет.
— Как же так, — сказала Милли, — куда это годится?
— Нет, нет, мы правда сегодня не можем.
— Ладно. А как насчет подарочка? Может, вы не знаете, но мы платные партнерши.
— Ах да, извините, сколько с нас?
— Ну, это вам решать.
Тони дал им фунт.
— Можно и набавить, — сказала Бэбз, — мы с вами добрых два часа просидели.
Джок дал еще фунт.
— Заходите опять, когда у вас будет больше времени, — сказала Милли.
— Мне что-то нехорошо, — сказал Тони на лестнице. — Пожалуй, не стану звонить Бренде.
— Поручи, пусть ей отсюда позвонят.
— Блестящая идея… Послушайте, — сказал он обшарпанному швейцару. — Позвоните по этому номеру Слоун и так далее, соединитесь с ее милостью и передайте, что мистер Грант-Мензис и мистер Ласт очень сожалеют, но никак не смогут навестить ее сегодня вечером. Усекли?
Он дал швейцару полкроны, и они вывалились на Синкстрит.
— Мы сделали все, что могли, — сказал он, — Бренде не на что обижаться.
— Знаешь, что я сделаю. Я ведь все равно прохожу мимо нее, так что я позвоню ей в дверь — на всякий случай, вдруг она еще не легла и ждет нас.
— Точно, так и сделай. Ты настоящий друг, Джок.
— Ужасно уважаю Бренду. Она молодчина.
— Молодчина, что и говорить… Ох, как мне нехорошо.
На следующий день Тони проснулся, горестно вороша в уме отрывочные воспоминания предыдущей ночи. Чем больше он вспоминал, тем более мерзким представлялось ему его поведение.
В девять он принял ванну и выпил чаю. В десять терзался вопросом, следует ли позвонить Бренде. Но тут она позвонила ему, тем самым решив проблему.
