— Бей мух, если тебе так нужно кого-нибудь бить, — завопила Джоя своим раздирающе-шелковым голосом, — но никогда, никогда, никогда, никогда… не смей даже думать о том, чтобы ударить меня!
В какой-то момент Треславу показалось, что эти нескончаемые „никогда“ могут превзойти числом дохлых мух.
Он закрыл глаза, пережидая приступ головной боли, а когда открыл их, Джои в квартире не было. Ночь он провел на диванчике в прихожей, а утром, зайдя в спальню, увидел, что агония прекратилась: ни одна из мух не шевельнула и лапкой. Вооружившись веником и совком, он стал собирать павших, наполнив ими мусорное ведро. Едва он с этим покончил, как приехал брат Джои забирать ее вещи.
— А ее туфли с мухами оставь себе, — сказал он Треславу, как будто подозревая его в намеренном заполнении женской обуви мушиными трупами. — Сестра сказала, что дарит их тебе на память.
Треслав хорошо помнил Джою и был уверен, что она не могла совершить ночное нападение. Ее хрупкий скелет вряд ли выдержал бы немалый вес нападавшей, а тембр ее голоса не мог настолько понизиться. Кроме того, он ощутил бы ее присутствие за несколько кварталов по тонкому звону предельно натянутых нервов.
Не говоря уже о непосредственном контакте с ней, что стало бы гибельным для его рассудка.
Еще был инцидент с намалеванным лицом.
Треслав вспомнил его и тут же выбросил из головы. В этот день он был непривычно бодр, но все же не настолько, чтобы вспоминать в деталях инцидент с намалеванным лицом.
Просидев дома четыре дня и все еще испытывая болезненные ощущения, он позвонил своему врачу. Он мог себе позволить лечение у частного врача — одна из положительных сторон отсутствия жены как дополнительного финансового бремени, — и прием был назначен на вечер того же дня, а не на следующий месяц в стиле государственных клиник, когда он был бы уже либо совсем здоров, либо совсем мертв. Он обмотал шею шарфом, надвинул шляпу на глаза и, выйдя из дому, быстро нырнул в проулок. Двадцать лет назад его пользовал Чарльз Латтимор — отец нынешнего доктора Джеральда Латтимора, — скоропостижно скончавшийся в собственном кабинете спустя пару минут после того, как оттуда ушел Треслав. А еще двадцатью годами ранее Джеймс Латтимор, дед нынешнего доктора, погиб в автокатастрофе, возвращаясь от Треслава, которого он лечил на дому. Всякий раз, посещая доктора Джеральда Латтимора, Треслав невольно вспоминал о судьбе докторов Чарльза и Джеймса Латтиморов и ничуть не удивился бы, узнав, что Джеральд Латтимор невольно вспоминает о том же самом.
