– Мам, подожди меня здесь. Я сейчас куплю билеты и вернусь.
– Да, да. Иди! Я буду ждать.
– Никуда не уходи. Слышишь?
– Не уйду. – Адель села на бордюр и опустила голову.
– Бо, посмотри за мамой. Пойду узнаю, что случилось. Если что, сразу беги за мной, – сказала она бывшему слуге семьи де Бриссак, стоявшему неподалеку, и зашла в бар.
– Бонжур, мадмуазель Арналь. Спасибо, что пришли. Достается вам от родственничков. Мои соболезнования по поводу месье де Бриссака, – с сочувствующей улыбкой приветствовал ее хозяин бара, стоявший за стойкой. – Мы уже сами хотели транспортировать мадам до дома, но она оказалась крепкой женщиной. Только вы на нее благотворно действуете, как и на деда.
– Спасибо. А что мама хотела?
– Лотерейных билетов. У нее не было денег, и она попросила в долг. Я ей дал несколько штук. Но она стала просить все, что у меня есть. Я решил, что месье Арналю это может не понравиться, и отказал ей. Тогда она взяла кофе, села за столик, и как только я на секунду отлучился, подлетела к стойке и стала вытрясать из щитка все билеты, открывать и потрошить ящики, в общем, устроила настоящий тарарам, мадмуазель! Мы пытались ее успокоить, отвезти домой, но она ни в какую. Потом пришли вы.
– Сколько мы вам должны?
– Да нисколько, мадмуазель.
– Тогда дайте мне, пожалуйста, несколько билетов. Я не взяла с собой денег. Потом занесу.
– Нет проблем. Выбирайте.
– Спасибо. – Мари взяла пару тонких разноцветных картоночек и пошла обратно. Адель сидела в той же позе, в какой дочь ее оставила.
– Мама, я купила билеты. Если мы выиграем, то поедем в Париж.
Адель посмотрела на нее мутными от слез глазами:
– Мы никуда не едем. Пойдем домой. Бабушка повесилась.
Ночью месье Арналь никак не мог заснуть. Он закрывал глаза, и ему чудилось, будто гроб со стариком стоит рядом с его кроватью, чудилось, будто приоткрывается дверь и кто-то смотрит на него. Он осторожно поворачивал голову, но никого не было. Только он впадал в дрему, как чьи-то случайные шаги за окном представлялись ему шагами в собственной комнате, словно кто-то приближался к нему. Пьер вздрагивал и вскакивал на кровати, оглядывая темное пространство, слабо освещенное уличным фонарем. Никого… Он сходил на кухню и попил воды. Снова лег, боясь повернуться лицом к стене и закрыть глаза, но сон потихоньку обволакивал его, и они закрылись сами собой. Через какое-то время Пьер проснулся от скрипа двери, и она действительно оказалась приоткрытой. «Наверное, я забыл ее закрыть». Взгляд его упал на то место, где висела на стене оленья морда, и вдруг вместо нее он увидел голову де Бриссака с кривой ухмылкой. Сердце в панике заметалось где-то между ребер, он снова вскочил и приложил руку к груди, пытаясь его удержать. Видение со стены исчезло, но осталось в памяти, и как только Пьер лег, встало перед ним. Он вернулся на кухню и, порывшись в аптечке, достал какие-то успокоительные таблетки и выпил сразу две. Скоро его накрыл тревожный сон. Гроб вновь стоял рядом с его постелью, и тесть лежал на спине вроде умерший, но выпростав одну руку, которой пытался нашарить ладонь Пьера. Пьер хотел проснуться, чтобы избавиться от этого кошмара, но таблетки не отпускали. И старику наконец-то удалось схватить его за пальцы. Он крепко сжал их и начал смеяться, это был тоненький и звонкий смех Адели, так она смеялась, когда они только познакомились. Пьер открыл глаза и увидел над собой бледное лицо жены. Она держала его за руку и тихонечко похихикивала, произнося фразы, наводившие на Пьера ужас.
