– Убийца… – Глаза ее бегали, и улыбка блуждала по лицу, и было понятно, что предназначена она именно Пьеру. С волос ее свисали увядшие цикламены, а на губах, словно кровь, запеклась красная помада… – Я знаю, ты его убил. – Сжимала она изо всех сил руку мужа. – Сейчас мы будем играть. Ты будешь прятаться, а я тебя искать. Если найду – тебе смерть! Вставай, скучный лентяй. – И когда она с невиданной для нее силой потянула Пьера с кровати, он понял, что не спит. Адель на мгновение отпустила его. На ней была белая ночная сорочка, укрывавшая ее до пола, такие рубашки раздражали Пьера, пока худоба жены не стала ему противна, и тогда он подумал, что это хорошо – не видно ее мослов. Вдруг Адель закружилась, имитируя движение танца, и он увидел, что кусок рубашки сзади вырезан, наподобие платья с открытыми плечами и спиной до самого низа.
– Она сошла с ума! – выкрикнул Пьер и подумал, что надо бы вызвать врачей, а Адель скрутить и запереть где-нибудь до их приезда. Он попытался встать, но тело оказалось непослушным и неповоротливым. Адель заметила это и захохотала.
– Правда, красиво?! Я видела такое у мадам Аннет, к которой ты ходишь. И еще у одной известной актрисы в Париже, куда мы ездили на светский раут. – Она глядела прямо на него, чуть склонив голову набок. Лицо ее выражало добродушную озабоченность, словно она разглядывала симпатичную сумочку и прикидывала: нужна она ей или не нужна? – Я бы позвала тебя с собой на бал. Одна аристократическая семья устраивает благотворительный прием. Бедным нужна наша помощь. Но ведь ты убийца. Что я скажу в обществе? И потом, бабушка повесилась… – У нее задрожали губы. – Она там, в большой гостиной, на люстре. Ее надо снять. – Адель опустилась на пол и села, обхватив колени и покачиваясь. Пьер понял, что надо действовать. И откуда она знает про Аннет?
– Я сейчас позвоню, вызову санитарную помощь.
Адель подняла на него глаза, полные благодарности.
– Только позвони домашнему врачу, чтобы по городу не пошли слухи. Скажи, чтобы держал все в секрете.
Он с трудом поднялся.
– Телефон на кухне в записной книжке. Посидишь или пойдешь со мной? – спросил он.
– Посижу. – Адель плакала. – Какой позор! Теперь об этом узнает весь город. Никто не захочет на мне жениться.
Пьер взял на кухне самый острый нож и вернулся.
– Держи! Срежем потом веревку.
– Хорошо. – Адель послушно взяла нож.
– Она выглядит ужасно. И слуги уже шепчутся вовсю между собой. Посиди пока тут, я попытаюсь их успокоить.
