– Продолжайте.
Она читает дальше.
– Живу я для любви, себя не изменить, все юбки коротки, какую ни надень, изящны каблучки, и под глазами тень… Артур, разве у меня есть тени под глазами?
– Стихотворение не о вас. Значение имеют только звуки. Важно, чтобы вы нашли свой голос. Продолжайте.
– Вам дела до меня, по сути дела, нет. Да, полюбила я, он полюбил в ответ… Артур… Вы довольны голосом, который вы мне сделали?
Он отключает микрофон и камеру.
– Мадемуазель, сейчас я кое-что вам расскажу. Однажды после концерта в уборную скрипача Яши Хейфеца зашел поклонник и стал восторгаться: «Маэстро, у вас замечательный инструмент! Какая звучность!» Хейфец склонился над своей гарднеровской скрипкой 1742 года в футляре, прислушался и ответил: «Странное дело, я ничего не слышу». Инструмент нем. Звуки издает тот, кто на нем играет. Ваш голос станет таким, каким вы его сделаете сами.
Приоткрыв губы, Клер словно впивает его слова. Это слушающее лицо пробуждает в нем желание, он запускает руку в карман брюк, потом пиджака, нащупывает записку, которую она передала ему в клинике «Ренессанс». Он не прочел ее, не хочет сейчас ее читать, оставляет на потом, опять на потом, с беспокойством и предвкушением.
– Продолжайте.
– Любовь в моей крови, и не прервется нить: живу я для любви, себя не изменить.
– Хорошо, хорошо!
– Ох, нет! Не начинайте снова! Серьезно, как вы находите мой новый голос?
– Голос многообещающий. Интересный. Определенно удачный.
– Интересный? – Клер недоверчиво, очарованно улыбается. – А еще?
– Волнующий.
– К этому слову прибегают, когда хотят сказать полуправду. Ты боишься сказать больше?
– Здесь, Клер, не говорите мне «ты». Я этого не хочу.
Артур отступает в безопасную область медицинских указаний. Клер обязательно надо выполнять ежедневные упражнения, которые он ей покажет – в любое время, но только не на ночь. Эти упражнения усиливают доступ кислорода к клеткам мозга. Ей будет трудно засыпать. Для выполнения упражнений она должна лечь на пол, а не на кровать. Необходимо помнить об этом. Рот – не только фабрика слов: это также место страстей и напряженной деятельности. Но Клер разбавляет нежностью эти динамичные метафоры.
– Рот – это также шкатулка с поцелуями, – она хмурится и продолжает: – Слова, в которых нет любви, недостойны того, чтобы их произносили.
Эта анафема, попытка уничтожить одной фразой вызывает улыбку Артура.
– Вы улыбаетесь? – Ее тон сделался более нежным. – Если бы я тебя поцеловала, ты бы больше не улыбался.
