После закрытия бирж Клер принимает ритуальную обжигающую ванну. Артур вернулся рано, по новой своей привычке, он хочет видеть ее погруженной в воду, неподвижной. Видна не вся она, а только ее белая грудь, перерезанная поверхностью воды, округлости плеч, тонкие прямые ключицы, кожа, не утратившая белизны, несмотря на горячую воду. Она повернулась к нему в профиль, волосы заколоты на макушке, как у римлянки. Он оперся о косяк, держа в левой руке вилки, в правой ножи.
– Лучше положи все это куда-нибудь.
– Почему?
– Я так хочу.
Он бросает столовые приборы в мойку, они звякают о металл. Нагибается к ней, чтобы поцеловать в губы. Она подставляет ему лоб. Он удивляется. Ее губы блестят. Она не может поцеловать его, она намазалась гелем. Ему все равно. Ему нужна любовь. Доказательства любви.
– А что такое для тебя доказательства любви?
Доказательство самой сильной любви? Это когда не пытаешься воздействовать на женщину, чтобы привязать ее к себе.
– Пример?
– Я бы отказался прописывать тебе динаболон.
– Кто рассказал тебе про динаболон?
Артур не отвечает. Клер закрывает глаза снова открывает. Взгляд устремлен в пустоту губы искажены брезгливой гримасой. Она повторяет реплики из фильма:
– «Отца. Мать. Своих родителей, обоих. Он их трахнул. А потом он их убил, зажарил и съел». Тебе, Артур, никогда не приходило в голову съесть отца и мать? Во всяком случае, я вижу, что ты не погнушался тем, чтобы расспросить Белу.
– Я просто слушал.
– Не важно. Доказательство любви? Для меня это то, что я могу позволить себе с мужчиной.
– Что ты можешь себе позволить со мной?
– Ты знаешь. Я хочу сделать слепок твоего тела. Всего тела. Это будет доказательством для нас обоих. Любовным испытанием.
– Теперь ты показываешь свое умение играть словами. Хочешь поиграть моим телом.
– Почему нет? Какой ты недоверчивый. Ты сам этого хотел…
Она выскакивает из ванны в потоках воды. Заворачивается в банный халат, пробегает по салону, оставляя мокрые отпечатки на паркете. Садится перед своим ноутбуком, нажимает на кнопку, и на экране появляется целая галерея портретов. Мужчины, женщины и даже дети. Странно, что лица их расположены вертикально, но глаза закрыты.
– Вот, я тебе, а ты мне – теперь ты знаешь, что я делаю.
– Портреты? Ты фотографируешь людей во сне?
– Нет, это я делаю только с тобой, душа моя.
– Кто эти люди?… – Голос Артура замирает.
– Это мои личные пациенты. Мертвые.
– Когда я мыл руки у твоей матери, она мне сказала: «У вас был бы шок». Так это твоя профессия?
